– Ну, не так уж и ужасно, – подмигнул Влад и тут же потерял к ним интерес, продолжив: – Зато мне не пришлось долго думать над темой сегодняшней лекции. Она сама родилась в голове прямо на общем собрании. Итак, записывайте: «Змеи в мифологии Древней Индии. Их роль и значение». Мы с вами поговорим сегодня о змеях и связанных с ними верованиях, распространенных на территории Индии, а также постараемся разобраться в том, как относились индусы к змеям. А в конце пары вы ответите мне на вопрос, почему именно змея изображена на гербе нашего лицея. Ответ предоставите в письменном виде. И избавьте меня от банальщины вроде: «Змея – символ мудрости». Проявите фантазию и те знания, которые получите в течение сегодняшнего занятия.
Итак, начнем. Опасность, исходящая от змей, была для древних индийцев очевидна. Укус ядовитой змеи практически стопроцентно означал смерть. Змей боялись и вместе с тем почитали. Местом особого змеиного культа до сих пор является город Баттиса-Шарален. Здесь в день праздника нага-панчами люди ловят определенное количество змей, которые являются символическими воплощениями богов. Змей в течение всего праздника держат в глиняных горшках и корзинах, кормят молоком, мышами и другой пищей, а потом относят в лес и отпускают. По индуистским преданиям, число змей-богов доходит до тысячи. Начало свое они ведут от Кадру, жены создавшего мир мудреца Кашьяпы, и носят название – наги. Существа божественного происхождения со змеиным туловищем и человеческой головой. Вообще в индуистских легендах встречается несколько вариантов описаний нагов, это связано и с разнообразием источников и преданием о том, что наги могут менять свой облик. Иногда нагов изображают как людей со змеиными хвостами вместо ног. Иногда как людей с капюшоном кобры за спиной, а иногда – как змей с человеческой головой. Им принадлежит подземный мир – патала, где наги стерегут подземные богатства. Нагов почитают как мудрецов и магов, способных оживлять мертвых и менять внешность. В человеческом облике наги часто живут среди людей, причем их женщины – нагайны – славятся своей красотой и нередко становятся женами богов и героев.
Я не могла поверить. Все время, пока Влад читал лекцию, он, не отрываясь, смотрел на меня, и в его глазах нет-нет да и вспыхивали пугающие янтарные искры. Он словно рассказывал про нагов специально для меня. Чтобы я прочувствовала их величие и опасность, от них исходящую. Зачем? Откуда он знает, что с момента моего приезда в этот чертов лицей меня преследуют змеи? Может быть, не одну меня?
– Самый известный из змееподобных – повелитель нагов Шеша. Один из величайших индуистких богов, хотя его влияние во многих источниках недооценивается, – как ни в чем не бывало продолжал вещать Влад, словно не замечая моего настороженного взгляда и побледневшего лица. – Мы поговорим о нем позже. Наги являются защитниками не только материальных, но и духовных ценностей. Во многих оккультных науках «нагом» – змеем – называют мудреца.
– То есть у нас на гербе изображена совсем не змея? – хихикнули с первой парты.
– Или не совсем змея?
– Кто знает? – улыбнулся Влад. – На все ваша фантазия. Я жду от вас интересных трактовок герба лицея.
Лекция Влада заставила меня задуматься. И иначе взглянуть на собственный сон. Мне стало страшно. Парень словно знал о том, что со мной происходит, – мои страхи, тайны и, самое главное, сны, но в работе я написала какой-то высокохудожественный бред, наверное, как раз потому, что голова у меня была занята совсем иными мыслями. Я раз за разом задавала себе один и тот же вопрос: «Почему в этом месте все завязано на змеях? Даже лекции и мои сны?»
– Пошли? – одернула меня Ксюша, отрывая от раздумий. Она сдала наши работы и стояла у парты, ожидая, пока я сложу тетрадь и ручки в сумку.
– Куда? – дернулась я.
– Как куда? – возмутилась она. – Алин, ты меня пугаешь! Точно все в порядке? А то витаешь где-то в облаках. Встаешь посередине коридора и забываешь обо всем на свете. Куда мы с тобой собирались сходить перед парой?
Я пожала плечами и виновато покосилась на подругу, приходя к выводу, что и правда забыла обо всем на свете.
– Мы собиралась сходить к Елене Владленовне и попросить у нее телефон Машиных родителей.
– Точно! – я хлопнула себя по лбу. – Прости, видимо, совсем заучилась. Все эти неприятности и странности сбивают с толку.
Идти к Елене Владленовне было боязно. Я ее недолюбливала и старалась не попадаться на глаза, отчетливо помня нашу первую встречу и грубые слова помощницы директора о том, что мне стоит повзрослеть. А я взрослеть не хотела. Меня устраивали мои плюшевые мишки, рамочки для фотографий в сердечках и розовый айфон. Я этим жила и не понимала, почему подобное недопустимо, если милые сердцу вещички делают мое существование веселее и приятнее? Неужели быть взрослым – значит разучиться радоваться мелочам и вычеркнуть из жизни все то, что умиляло в детстве? Если так, то я еще побуду какое-то время ребенком.
Кабинет Елены Владленовны находился на первом этаже главного корпуса недалеко от столовой, в просторном и светлом холле с высокими, почти во всю стену окнами, из которых был виден запущенный лицейский сад. Я и предположить не могла, что заросшие аллеи и нестриженые газоны могут смотреться так завораживающе красиво. Багряные листья каштанов выглядели вызывающе на фоне едва пожелтевших берез. Осень началась недавно, и ее краски промелькивали лишь кое-где. На разноцветных кронах низких «чайных» кустов, в бледном золоте листьев липы и побуревшей траве, припорошенной первыми опавшими листьями.
– И разберись, наконец, с этим эмчеэсником! – услышали мы вопль Анатолия Григорьевича из-за закрытой двери кабинета своей помощницы. – И пожалуйста, не так, как сделала это с Соколовым! Понятно?
Директор едва не сбил нас с ног, когда выскочил из кабинета в коридор. Елена Владленовна с испуганным взглядом и приоткрытым ртом замерла в дверях.
– А вы что здесь делаете? – огрызнулся Анатолий Григорьевич, заметив меня с Ксюхой. Я вообще потеряла дар речи, а более смелая подруга тихонько пискнула:
– А-а-а-а… мы вот, – она ткнула пальцем в сторону замершей в дверях женщины.
– К Елене Владленовне, – прокашлялась я.
– Заходите, – пожала плечами помощница директора и махнула холеной рукой, приглашая нас в кабинет. Я с интересом огляделась – помещение маленькое, похожее больше на каморку, нежели на полноценную комнату, но обставленное с изысканным вкусом. Женскую руку можно было заметить везде: в идеальном порядке на письменном столе из темного дерева; на полках между симпатичными безделушками и в гармонично подобранных цветах в интерьере – бежевом, шоколадном и кирпично-красном. Они дополняли друг друга. Чашка, оставленная на тумбочке возле светлого дивана с низкой спинкой, и та, оказалась коричневой. А на шее Елены Владленовны был небрежно завязан кирпично-красный шелковый шарфик.
– Простите, вы стали свидетелями неприятной сцены, – вздохнула помощница директора, повернулась к нам спиной и налила себе из графина воды в стакан. – Это ужасное происшествие с Кириллом Дмитриевичем и последующий приезд МЧС потрясли нас всех. Подобные события очень плохо скажутся на репутации лицея, – вздохнула она, и я поняла, что это волнует Елену Владленовну сильнее всего. – Анатолий Григорьевич в последнее время был не очень доволен работой Кирилла Дмитриевича, – она сокрушенно покачала головой, и ни один волос из безупречной прически не шелохнулся. – Ну, вы слышали, какое сильное впечатление он производил на молоденьких учениц. Не все родители относились к его харизматичности адекватно. Я должна была чуть мягче разговаривать с ним. Кирилл Дмитриевич отличался изрядной впечатлительностью. Но мне и в голову не пришло, что он решит демонстративно хлопнуть дверью и уйти! А потом его нашли в лесу… – Елена Владленовна поставила стакан на стол, на секунду прикрыла лицо руками, глубоко вздохнула и повернулась к нам со словами: – Извините за неуместное проявление чувств. Просто столько всего навалилось. Вы хотели задать вопрос?