Кстати, фотографии после страшного открытия ничем не отличаются от предыдущих. На всех она– то беззаботная, то смеющаяся, то хмурая– все такая же Динка, будто ничего не изменилось, будто она не стала совсем другим человеком. У нее не отросли рога, не вылез из спины костяной гребень вдоль всей линии позвоночника– внешне не изменилось ничего. Даже странно, учитывая то, какие изменения произошли внутри.
Девочка машинально прокрутила бегунок, просматривая фотографии. Вот первое тренировочное задание «русичей», с которого они привезли старый шаманский бубен, а заодно, кажется, и призрак самого шамана, шляющийся теперь за Глебом. Вот– пара снимков в летнем лагере. На одном из них в кадр попала девушка с распущенными длинными волосами золотисто-медового оттенка. Динка никогда не говорила Северину, что у нее есть этот снимок… Вот– усадьба Глинки, где они были на последнем задании…
Разные кадры, но среди них нет того, который Динка помнила до самых мельчайших подробностей. Стоило только закрыть глаза, и он отчетливо вставал перед ее внутренним взором: светловолосая, видимо, загорелая женщина в солнечных очках и рядом с ней темноволосый мужчина с восточными чертами. Явно не постановочный, случайный кадр. У женщины выбились из прически несколько прядей, футболка на мужчине совсем простая, синяя. Под фотографией подпись: «Двое ученых из Университета в Колорадо совершили революционное открытие в области альтернативных видов энергии».
Далее шла короткая статья, в нескольких словах говорящая о важности данного открытия, о горизонтах и будущем процветании Америки и всего мира. Имена ученых сообщались только вскользь– миссис и мистер Соул. Фамилия, разумеется, чужая. Раньше, в другой жизни, у них была другая фамилия…
Ни фотографии, ни статьи не найти в Динкиной подборке, но девочке не требовалось хранить, чтобы помнить. Каждая деталь, каждая вроде бы самая незначительная мелочь словно стояла перед глазами. И всякую ночь, ложась спать, Дина повторяла два слова: «Я помню».
–Я помню,– отозвалась девочка в такт собственным мыслям, но ее тихий голос потонул в грохоте музыки.
Хорошо, что устройство для чтения мыслей пока что можно найти только в фантастических книжках.
* * *
–Ну и что ты думаешь об этом задании?
Саша, не слышавшая тихих шагов за своей спиной, едва не выронила книгу.
Яну пришлось перехватить тяжелый том, положив свои руки на руки девушки. В ту секунду, когда их пальцы соприкоснулись, оба вздрогнули. Они еще не привыкли друг к другу, и каждое случайное прикосновение действовало не хуже разряда тока.
–Мне кажется, найти гусли будет сложно,– сказала Александра, не отходя от Яна.– Пока что никаких зацепок, кроме легенд, к тому же таких старых, что их смысл давно исказился.
–Я не об этом.
От рук Яна шло живое тепло, согревавшее ее холодные пальцы. Надо же, Саша и не заметила, как замерзла. Вернее, она почувствовала это только сейчас. И наверняка именно из-за того, что она замерзла, так приятно стоять возле Яна. Только вот мысли почему-то плавятся, словно забытая на открытом солнце шоколадка. Кажется, Ян о чем-то спрашивал. Нужно собраться, ведь логика и отстраненность– главные ее помощники во всех жизненных ситуациях. Она привыкла на них полагаться.
–Поясни, пожалуйста,– Александра немного отодвинулась, чтобы вернуть голове ясность.
Ян сделал вид, будто не заметил ее маневра, сел на подлокотник кресла. Девушка осталась у книжного стеллажа, еще острее чувствуя холод этого дождливого вечера. Почему для нее все непросто? Что не дает ей подойти к Яну, прильнуть к его плечу? Почему этот проклятый внутренний стержень заставляет держать спину прямо?
–Я имею в виду слова Глеба,– отозвался парень, глядя на нее из-под густой челки.
В библиотеке царил полумрак– Саша не любила центрального слишком яркого освещения и часто включала лишь светильник, расположенный непосредственно у книжных полок. Ян, как всегда, одетый в черное, терялся в этом сумраке, словно был тенью. Девушке вдруг показалось, что он далеко-далеко, за тридесять земель от нее.
Ну вот, она опять задумалась не о том. Ян спросил ее о Глебе.
–Ты думаешь, что Глеб сомневается…– Она не договорила, потому что Ян кивнул.
–Именно так я и думаю. Более того, у меня имеются и другие мысли,– добавил парень многозначительно.
Александра молчала.
Ей самой казались странными объяснения директора в отношении предателя. То есть в первый момент, услышав, что среди «русичей» предателя нет, она, конечно, ужасно обрадовалась– с души словно свалился тяжелый камень. Но потом, лежа в кровати, Саша долго не могла уснуть. Что-то упорно не давало ей покоя. По словам Евгения Михайловича, все выходило как-то слишком легко. К тому же как охранник мог узнать о тех вещах, которые они не обсуждали в школе? Эти мысли бесконечно крутились в голове и долгое время мучили Александру, хотя девушка и не решилась делиться ими ни с кем. Даже думать о таком нельзя! Самое главное для их группы– доверие! Да и кто может желать друзьям зла: Глеб? Северин? Динка? «…Или не желать; возможно, у него есть свои, пусть неправильные, но резоны»,– подумала девушка, но тут же встряхнула головой, отгоняя опасные мысли.
–Нам поручили новое задание, а значит, Евгений Михайлович не сомневается, что предатель найден,– привела Александра основной, на ее взгляд, аргумент.
Но Ян покачал головой, и Саша скорее не разглядела, а почувствовала, что он улыбается.
–Не обязательно. Это может быть просто проверка. Или битва на выживание. Знаешь, есть такой метод– при сомнениях в человеке бросить его в экстремальные условия…
Саша шагнула к креслу и остановилась прямо напротив сидящего Яна.
–Ты у нас новенький,– произнесла она четко,– и, наверное, плохо знаешь и нас, и Евгения Михайловича. Ты говоришь то, чего быть не может!
И под ее напором Ян смутился, опустил голову.
–Может быть, и так,– неохотно согласился он.– Ладно, думаю, скоро мы сами все узнаем.
* * *
Евгений Михалович был мрачен. Он молча указал Глебу на стул напротив директорского стола и продолжил перебирать бумаги. «Лучше бы устроил разнос»,– подумал Глеб. Сейчас и допросы с целью выявить возможного предателя, которые проводили приглашенные директором специалисты, и проверка на детекторе лжи показались ему не стоящей внимания ерундой.
Некоторое время спустя, когда молчание и напряженная давящая атмосфера в кабинете стали казаться совсем уж невыносимыми, Евгений Михайлович протянул Глебу несколько листов бумаги.
–Вот,– сказал он,– помнишь, некоторое время тому назад ты решил не говорить мне об Арине, подумал, что так будет лучше для Северина. Решил, что это может ранить его чувства. Врезультате девушка погибла, жизни всех участников группы и экспедиция в целом были поставлены под удар, а мы едва не потеряли Северина. То, что он вернулся, отнюдь не твоя личная заслуга. Но ты даже после этого не смог сделать правильные выводы. Ты, даже не попытавшись связаться со мной, решил уйти из Китежа, оставив икону,– продолжил директор.– Экспедиция сорвалась, весь риск, все усилия ребят, да и то, что сделали мы, чтобы отправить вас туда, оказались напрасными. А ведь за тот колокольчик наши люди и соответственно ваши товарищи по оружию заплатили жизнями.