Все, что случилось, далеко перекрывает все наши прошлые приключения и злоключения.
Но не беспокойся, ничего ужасного не произошло.
Мы, как ни в чем не бывало, вернулись в школу, и жизнь пошла своим нормальным чередом. Ненормальным в ней было только то, что Игги и Клык ухитрились обойтись без взрывов.
Мистер Пруит держится от нас подальше. Скорее всего, бережет здоровье, стараясь избежать апоплексического удара.
Учительница Ангела ничего из ряда вон выходящего не выкидывает, не ведет весь класс в игрушечный магазин и не скупает там все, чего ни пожелают ненасытные глаза ее учеников. Случись такое, у меня, непременно, возникли бы всякие домыслы.
Надж пригласили в гости на день рождения. Человеческий день рождения. Анна обещала найти ей наряд, который и крылья бы скрывал, и выглядел бы красиво.
А теперь, дорогой читатель, держись, а то сейчас упадешь — я самое интересное припасла напоследок.
Сэм, тот самый парень из библиотеки, позвал меня на свидание.
— Тебя что? — бессмысленно переспрашивает Игги.
— Позвал меня на свидание, — повторяю я, размазывая пюре по тарелке.
— Ой, Макс… — Надж мечтательно закатывает глаза, а Газ ржет, как конь:
— Врешь!
У него полный рот, и над всеми нами нависла опасность быть с головы до ног оплеванными картошкой с мясом.
— Вот болван! Надеюсь, ты ему за это врезала хорошенько! И что этот Сэм сказал, когда ты ему звезданула?
Я сосредоточенно режу на тарелке мясо.
— Макс, ты ведь согласилась? Скажи, что согласилась! — пристает Надж.
— Ништяк! А я-то думал, что мы из последних сил избегаем слез, драк и неразберихи. — Игги разводит руками в притворном недоумении.
Жаль, что слепого нельзя испепелить взглядом.
— Много вы все понимаете! Макс у нас смотрите, какая красивая. Ей только на свидания и ходить, — уверенно заявляет Ангел.
— А что ты наденешь? — Анна попала в точку, и я краснею, как вареный рак.
— Не знаю…
А заметил ты, дорогой читатель, кто во всей этой дискуссии не проронил ни слова?
Вот именно…
70
— Считай, что это боевое задание, — Клык прислонился к косяку в моей комнате и наблюдает, как я прихорашиваюсь перед зеркалом.
Достал со своими приколками:
— Не лезь не в свое дело.
Заправила внутрь рубашку и натянула объемную велюровую курточку с капюшоном, которая отлично замаскировала мои крылья. По крайней мере, я надеюсь, что замаскировала.
— Ха-ха! Тигрица готовится к прыжку!
— Кончай! — отбрехиваюсь я, поджав губы и стараясь глубоко дышать.
Что я в самом деле делаю? Зачем я вообще согласилась на это идиотское свидание? На кой дьявол оно мне вообще сдалось? Надо ему позвонить и отменить все на фиг. Скажу, что заболела… Скажу, что…
Но тут раздается звонок в дверь. Клык дьявольски усмехается и спускается вниз.
— Целых пять братьев и сестер! Как ты только с ними справляешься?
— Ничего, они сносные. А у тебя сколько?
— Три, и все сестры. Сущее наказание. Совсем от них никакой жизни нет. Хорошо, хоть две старшие уже в университет учиться уехали.
Я улыбаюсь. Напрасно я боялась. Оказалось, разговаривать с Сэмом совсем и не трудно.
Мы стоим в очереди за билетами в кино. Так что в следующие два часа и вовсе можно будет спокойно молчать.
Фильм, на который мы пошли, оказался детективом про войну — сплошные драки. Почти все два часа я просидела, анализируя боевые ситуации и надеясь, что Сэм не будет брать меня за руку. А вдруг у меня окажутся потные ладони? На всякий случай, вытерла их об джинсы.
Когда фильм кончился, мы решили еще немножко посидеть по соседству в мороженице. Стараюсь придумать, что сказать, а Сэм наклоняется ко мне через стол и берет меня за руку. Вот так, раз — и взял. И мы уже сидим и прямо у всех на виду держимся за руки.
Очень даже неплохо — наоборот, приятно.
Короче, заказали себе мороженое. Я про себя, конечно, на всякий случай прикидываю, тяжелый ли наш столик с мраморной столешницей, и как далеко смогу его швырнуть. А Сэм в это время и спрашивает:
— Ты что на День Благодарения делаешь?
— Анна, скорее всего, большой обед устроит.
— Как же в День Благодарения — и без родителей.
— Плохо! — я соглашаюсь и сосредоточенно выковыриваю орешки из одного из шариков.
— А у нас все родственники на обед соберутся. Каждый год приезжают. Просто кошмар какой-то! — говорит он и протягивает мне засахаренную вишенку. — Хочешь?
— Хочу… А почему кошмар?
Он скорчил страшную рожу:
— Сестры вернутся, значит, опять начнется вечная склока из-за ванны, из-за телефона, из-за телика. Дядя Тэд будет без остановки трепаться о своей фирме. Он страховкой занимается. Представляешь, какая скукотища.
Я сочувственно киваю.
— Мама будет все время отодвигать спиртное от тети Филис. Но та все равно наклюкается. Папаше приспичит смотреть футбол, и он будет орать в телик. — Сэм явно представил себе эту картинку, и его передергивает.
А я смотрю на него, и мне нравится, как его каштановые волосы падают ему на лоб. Нравятся его глаза. Светло-карие, цвета панциря у черепахи.
— Да, хреновая у тебя перспектива.
Это он мне что, обычную семейную картинку нарисовал? В каждой семье так, что ли? Я-то понятия не имею. Я День Благодарения только по телевизору видела. Интересно, как его доктор Мартинез и Элла празднуют?
— Противно, конечно. Но ничего, всего один день перетерпеть можно. А потом целых четыре недели свободы, до самого Рождества.
Нам весело. Так, без причины. Просто смешно, и все.
Отражение Сэма в темном стекле дрожит от смеха. Он сидит спиной к окну, и за его плечом я вдруг замечаю какое-то слабое движение. Кто-то проходит мимо мороженицы. Нет, не проходит. Остановился и стоит.
У меня засосало под ложечкой, а рука повисла в воздухе, не донеся мороженое до рта.
Снаружи стоит Ари, хищно усмехается и показывает мне поднятый вверх большой палец.
71
Вот тебе и свидание! А я-то расслабилась…
Быстро оглядываюсь вокруг. Позади прилавка запасной выход. И столик можно повалить прямо ему под ноги.
— Макс, ты что?
— Ничего, ничего, — бормочу я, впившись глазами в Ари. Он снова мне криво усмехается и проходит мимо. Рядом с ним мелькает грива какой-то блондинки. Улица за окном пустеет, и я вижу в стекле свое отражение.