«Черта с два! Я за это ответственность нести не буду. Я вообще медаль готов выдать тем ребятам. Завалить Клыка какой-то зубочисткой!»
– Возьмите оборудование и отправьте поисковую команду в Честертон. Операцию возглавите вы! Прочешите каждый сантиметр, но привезите Бритву!
«Вот черт! Не отвертелся… Если с этой псиной что-нибудь случилось, отвечать мне? Дьявол!»
– Выполняйте, – распорядился шеф безопасности. Он включил прожектора – все, без исключения. Резиденция расцветилась огнями, как новогодняя елка. Холодная ночь отпрянула от заборов, которые двумя квадратами охватывали территорию Фреймус-хауса, от тонких нитей токонесущих проводов, отхлынула от пустых вольеров, из которых уже выпустили доберманов. Первая ночь ноября отступила в глухоту болот, в непроглядную темень торфяных трясин и пустошей, укрылась в черном небе, безлунном, усаженном ясными звездами. Она была древней, эта ночь, и умела ждать.
Хьюго покосился на начальника. Но Клаусу было все равно – он склонился над мониторами, чтобы еще раз проверить охранные системы.
«Сопляк ты, Хьюго. Я пережил десять Ночей Самайна, – подумал он. – Причем не в этом тихом болоте, а в таком аду, где бы от тебя не осталось и кучки пепла»
Хампельман слишком давно был с хозяином, и не обольщался. В эту ночь никто не будет спокойно спать. Колдун и Самайн – это сочетание всегда привлекает неприятности. Однако даже Клаус Хампельман, шеф безопасности Фреймус-хауса, не предполагал, КАКИЕ неприятности ожидают его в этот раз.
Пол в центре наблюдения едва слышно вздрогнул.
Хьюго ошарашенно глядел на показатели сейсмических датчиков. Судя по ним, прямо во Фреймус-хаусе располагался эпицентр трехбалльного землетрясения. На камерах наблюдения не было никакого движения. Однако приборы упрямо показывали аномальную подземную активность – прямо здесь, в полусотне метров от здания центра управления!
Словно подо мхами сквозь слои торфа и известняка кто-то прокладывал тоннель, причем чудовищно быстро. Две минуты назад источник возмущений был в районе внешнего периметра, а сейчас он уже добрался до центрального здания!
Даже сквозь закрытые стеклопакеты Хампельман услышал грохот. Все системы взвыли: датчики движения, объема, давления, лазерные, звуковые, газовые… Свою истерическую ноту в разноголосый вопль вносила пожарная сигнализация.
Глубокая трещина рассекла фундамент центрального здания и, змеясь и утончаясь, поднималась вверх – почти до самой крыши. Из трещины поднимался густой пар – видимо, были повреждены системы отопления.
– Боевая тревога! – Хампельман распахнул оружейный шкаф и выхватил дробовик. – Внешнее проникновение!
Он выскочил, с тяжеловесной грацией спрыгнул с крыльца и побежал к Фреймус-хаусу, на ходу отдавая приказы по рации. Хьюго Рэттейл с пистолетом наперевес кинулся вслед за шефом.
На одном из мониторов, подключенных к камерам на нижних этажах, в клубах горячего пара на мгновение проступили семь человеческих силуэтов. Одна из фигур махнула рукой, и камера отключилась.
– Кха… Людвиг, ты бы нас еще в канализацию вывел! – поморщилась Эвелина. – Сауна просто.
– Извините, не рассчитал. Довольно сложно было втолковать элементалю, чего мы хотим…
– Как ты вообще его поймал? – Дьюла оглядел подземный уровень, где они оказались. Служебный коридор: бетонные стены, цепь тусклых лампочек на потолке, мотки кабелей. И трубы отопления, которые они пробили при вторжении. Горячий пар со свистом заполнял коридор, и с каждой минутой стоять в нем было все более некомфортно.
– Родовое имение, – скупо ответил Страж, разминая руки и помахивая боевым молотом.
– Значит, правда, что у тебя в предках были цверги [41] ? – изумился Эдвард.
– Это к делу не относится, – уклонился от прямого ответа Людвиг.
– Нет, погоди…
– Мы сюда пришли обсуждать генеалогию Людвига? – прервал их Марко. – Надо торопиться! Дьюла?
Венгр нахмурился.
– Не могу понять. Здесь столько запахов… В той стороне четкий след Калеба.
Он махнул направо.
– Но и там он часто бывал? – Дьюла указал налево. – Если бы мне Роджер привез что-нибудь свежее его прошлогодней футболки…
– Скажи спасибо, что эту нашел, – сказал дрессировщик. – За диван завалилась.
– Расходимся, – принял решение фокусник. – Я, Дженни и Роджер – направо. Остальные – налево. От боя старайтесь уклоняться, наша цель – Калеб. Вставай.
– Уклоняться… как же, – пробурчал под нос Роджер. – Я так уклонюсь, что Фреймус будет по камешку свой домик собирать.
Дженни не отреагировала. Она спустила Ласа на пол, и тот рыжей кометой мчался впереди. Девушка бежала за ним, следом сопел Роджер, а замыкал колонну Марко. Фокусник не хотел пускать ее вперед, но девушка его игнорировала. Она вообще ни с кем не разговаривала.
С того самого момента, как Дьюла нашел ее на краю города, рядом с трупом чудовищного пса. Франчелли узнал в нем жуткую помесь ирландского волкодава и мастиффа, в жилы которого каким-то извращенным образом прилили кровь адских гончих. С тех пор она сказала от силы слов десять.
Он виноват. Слишком увлекся обсуждением предстоящей операции. Не надо было отпускать ее с Полом. Но Франчелли решил, что девочка заслужила небольшое увольнение – после такой-то недели на болотах. «Фреймус выкормил хитрых тварей, – подумал Марко. – Даже Дьюла не заметил, что псов было двое». Который раз Дженни оказывается в смертельной опасности, а он ничем не может помочь.
Однако по-настоящему тревожило Франчелли, как она расправилась с собакой. Она смогла разбудить деревья. Без подготовки, без знаний, в конце октября, во время нарождающейся луны, когда все неподвижные спят и жизнь их готовится к зимнему сну. Как? Как, во имя всех богов, ей это удалось?!