Дженни попятилась.
– Он умер?
Сзади встал кто-то большой, положил ладонь на плечо. Людвиг…
– Не думаю, – Марко извлек из кожаного чехла маленькое зеркальце и поднес к синим губам дрессировщика. – Нет. Жив.
– Жив? – поразился Дьюла. – Жив?!
– У него украли дыхание, – пояснил Франчелли, убирая зеркальце. – Нельзя его здесь оставлять.
Людвиг поднял ледяную скульптуру, в которую превратился дрессировщик.
– Отнесу его домой.
– Любопытная вещица, – заметил Билл Морриган. – Я думал, зеркал Парацельса [39] не осталось.
– Я тоже так думал, пока не нашел его в прошлом году на Портобелло.
– Джентльмены, хорошо, что Роджер жив, – сказал Эдвард. – Однако химера все еще на свободе. Если не справился Ловец, есть ли у нас шансы?
– Схватиться с химерой без антагониста – …чистое самоубийство, – покачал головой Марко. – Роджер просто спасал Дженни, отвлекая тварь на себя. Но теперь антагонист здесь, и нас гораздо больше. Вопрос – где химера?
– В цирке она, – махнул рукой клоун. – Чую ее поганый запах. Спасибо Роду, он ее малость пощипал.
Циркачи переглянулись.
– Мы перекроем центральный выход. – Эдвард и Эвелина бегом скрылись за изгибом шатра. Остальные осторожно вошли в провал служебного выхода. Марко на мгновение задержался у зеркала и бросил взгляд на пустую раму с торчащими зубьями осколков.
Фонарь в руке фокусника качался. Длинные липкие тени выползали из углов навстречу. Дженни шла, озираясь на завалы инвентаря и поминутно ожидая, что из очередного закутка на нее выпрыгнет химера. Даже тяжелый молот в руке Людвига ее не очень успокаивал. Она не заходила сюда с того самого дня, когда не смогла выбраться из «волшебного шкафа». Как же давно это было! Дженни неожиданно затосковала по той прежней жизни, такой ясной и понятной. Какая же она была дурочка, какая счастливая на самом у нее деле была жизнь.
Она так увлеклась, оплакивая золотые дни своей беспечной юности, что не заметила, как коридор закончился.
Охотничья команда вышла на манеж. Черный и пустой, он казался девушке чужим и непривычным. Марко передал фонарь Людвигу, и тот поднял его вверх. Круг света расширился, вылепил из темноты желтый блин манежа, очертил красную границу – манежный бортик, пробежался по первым рядам кресел и выхватил серебряный отблеск в темной глубине центрального входа. Это Эдвард тихо качнул арбалетом. Все соблюдали тишину, боясь спугнуть химеру.
– Где она, Дьюла? – шепотом спросил Морриган, сжимая трость, как шпагу. Но все же Дженни заметила, что кончик трости, окованный тусклым металлом, дрожит. Морриган боялся. Клоун запрыгнул на бортик и повел головой, шумно втягивая воздух. Сейчас, в холодном полумраке он еще больше походил на дикого зверя – волка или гиену, – чем даже когда пытался загрызть Брэдли. Глаза его медленно разгорались желтым огнем.
– Там, – клоун указал наверх.
Морриган извлек маленький фонарик. Узкий лазерный луч прошил темноту, высветил темное нечто под потолочными балками.
– Дьюла, блокируй центральный вход. – Эдвард и Эвелина перемахнули через бортик, встали на манеже. Эдвард отцепил несколько тросов и спустил вниз одну из трапеций для воздушных трюков, устроился на ней.
– Людвиг, поднимай, пока не остановлю, – распорядился он. Атлет вернул фонарь Марко, отложил молот и схватился за трос. Эвелина тем временем уже карабкалась по одной из веревочных лестниц.
– И меня, – вдруг сказала Дженни. Она выхватила еще одну трапецию, ловко защелкнула страховочный пояс и протянула конец троса атлету.
– Дженни, нет! – охнула Эвелина, но девушка отрезала:
– Львеныш мой, никому другому на руки он не пойдет. А без антагониста эта тварь и Эдварда заморозит.
Марко кинул.
– Верно.
Эвелина, поколебавшись, сдалась.
– Она нам нужна живой, – напутствовал их директор. – Мертвая химера ничего не стоит. Эдвард фыркнул. Дженни взялась за канат одной рукой (другой она удерживала львенка, который вдруг забеспокоился). Людвиг ровно, без особого напряжения начал поднимать их, выбирая канаты так плавно и без рывков, что Дженни показалось, что они, как рыбы, медленно всплывают под купол цирка.
Львенок завозился, высунул мордочку, фыркнул – ему явно здесь не нравилось. Людвиг поднял их почти под самый купол. Эдвард взмахнул рукой, прося силача остановиться. Эвелина замерла на качающейся веревочной лестнице. Эдвард поменял положение тела, для большей устойчивости зацепившись за трапецию второй рукой, и перегнулся вперед. Изо рта его вырывались клубы пара, а на арбалете уже лежала короткая толстая стрела с мерцающим наконечником. Эдвард начал раскачиваться – химера забилась в дальний угол, и так просто к ней было не подобраться. Вслед за ним начала качаться и Дженни, постепенно увеличивая амплитуду движения. Темная фигура, скрытая переплетением балок и монтажных тросов, то удалялась, то приближалась. Тихо и сосредоточенно Эдвард раскачивался рядом с ней, стараясь держать химеру на прицеле.
Эвелина тем временем зацепилась за один из тросов и поднялась по нему до крепления, затем перескочила на потолочную балку. Теперь ее, Дженни, очередь. Как только Дженни понесло к цели, она ухватилась за монтажный трос. Обвила его ногами и перецепила страховочный пояс. Крепление страховочного карабина на такой эксперимент не было рассчитано, но Дженни все-таки удалось это сделать. И повиснув вниз головой, она осторожно двинулась по тросу к химере, подтягиваясь одной рукой. В этот момент фоссеныш запаниковал и начал драть ее руку.
– Тихо, ты что! – Дженни взвыла, когда он вырвался. Он прошелся когтями по руке, животу и легко запрыгнул на соседнюю балку. – Сволочь усатая!
Львенок принюхался и двинулся вперед, к химере. Легко и непринужденно. Дженни мрачно поползла следом. Эдвард ухватился за соседний трос, раскачался и перелетел на тонкую трубу – один из элементов верхнего каркаса купола шапито. Секунда, и он уже встал на нее, балансируя руками. Снял с взвода арбалет и закинул его за спину, решив, что рано его расчехлил.