Но вот миссис Сопло вновь появилась. Она несла две горячие картошины, завернутые в чайное полотенце.
– Вот, держите, – сказала она и сунула обе картофелины Уиллу. Тот поспешно сморгнул слезы благодарности, чтобы Лайзл их не увидела. – Я не могу предоставить вам комнату, потому что вам нечем за нее заплатить, но на заднем дворе у меня есть сарай, и там, полагаю, сухо и тепло. Можете переночевать там, если хотите.
– Спасибо, тетенька, – горячо поблагодарила Лайзл. От запаха горячей картошки в животе у нее так и пело.
– М-м-м-м, – неразборчиво отозвалась миссис Сопло. И вновь пристально, суженными глазами уставилась на детей. – До Красного Дома путь неблизкий… Дорогу-то знаете?
– Я… я вроде бы помню, – сказала Лайзл. Уиллу показалось, что особой уверенности в ее голосе не было.
– У подножия холмов вы перво-наперво увидите зеленый дом, – стала объяснять миссис Сопло. – Его так и называют – Вечнозеленым Особняком. Хозяйке, ее зовут миссис Неувядамс, скажете, что это я вас прислала. Она вас накормит и напоит и объяснит, как дальше идти.
Лайзл чуть не бросилась на шею доброй миссис Сопло. Только то и остановило, что хозяйка гостиницы вовсе не выглядела любительницей обниматься. Так что вместо этого Лайзл просто сказала:
– Спасибо вам огромное-преогромное.
– М-м-м-м. – И миссис Сопло дернула подбородком в направлении сарая. – А теперь проваливайте! Час поздний, вам обоим давно спать пора!
И с этими словами она вновь захлопнула дверь. И на сей раз Лайзл с Уиллом услышали, как там, внутри, лязгнул засов.
Вернувшись в обеденную комнату, миссис Сопло обнаружила, что черноволосого постояльца за столом уже не было. Только опустевшая миска стояла на столе в лужице разлитого супа. Хозяйка неодобрительно покачала головой. Люди положительно разучились вести себя в приличных местах!.. Ну ладно, спать ушел, и то хорошо. Как-то неуютно было, когда он тут ошивался. От оценивающего взгляда черноволосого на миссис Сопло нападала чесотка. Все время казалось, этот тип о том только и думал, сколько денег сможет выручить за золотые коронки, выдернутые у нее изо рта. А чего доброго, еще и прикидывал, не получится ли продать ее расчлененное тело мяснику под видом, скажем, свинины…
Миссис Сопло прошла на кухню. Там, пристроившись в уголке, ее одноглазый работник играл с клубком ниток, точно котенок.
– Ты! – сказала миссис Сопло, и мальчуган поспешно вскочил. Один глаз виновато поблескивал, вместо второго угадывалась пустая ямка под сморщенным, исцарапанным веком. Миссис Сопло так и не сумела пока привыкнуть к ее виду. Поэтому, разговаривая с мальчиком, всегда старательно смотрела ему на кончик носа. – Ты сейчас возьмешь Бенни… – так звали ее мула, существо костлявое и достаточно злобное, – и поедешь в Вечнозеленый Особняк.
– Да, мэм, – невнятно отозвался малолетний калека.
Хозяйка между тем выудила из кармана передника опрятную беленькую карточку. Это визитку ей не далее как утром вручила высокая дама в длинной-предлинной меховой шубе. На лицевой стороне красовались изящные буквы, и от карточки до сих пор едва уловимо пахло изысканными духами. Миссис Сопло еще раз перечитала написанное.
– Когда приедешь, – продолжала она, – отыщешь там даму, которую называют Первой Леди. Передашь ей, что появились новости о сбежавших ребятишках. Они, оказывается, держат путь в Красный Дом… А ну-ка, повтори!
– Держат путь в Красный Дом, – послушно повторил одноглазый.
Миссис Сопло удовлетворенно кивнула.
– Они должны добраться до особняка завтра к вечеру. Скажешь Первой Леди, чтобы была наготове!
– Да, мэм. – Маленький работник решительно натянул на уши шапку и собрался на выход.
– А ну дослушай сперва! – Миссис Сопло сверлила взглядом его нос. – Самое важное! Напомни ей о вознаграждении, которое она пообещала. Две цельные золотые монеты, ни в коем разе не меньше!.. Ступай и смотри, без денег не возвращайся!
Мальчик бросился в заднюю дверь, а хозяйка только вздохнула. Погладила пальцами квадратик атласной бумаги и убрала его обратно в карман.
Отчаянные времена, подумалось ей, требуют отчаянных мер…
Лайзл с Уиллом жадно проглотили подаренные картофелины, даже еще не дойдя до старого сарая. Проглотили, едва ощущая вкус, обжигая пальцы и языки. Картофелины едва притупили их голод, но лучше уж немножко еды, чем вообще никакой.
В углу сарая, оказавшегося, как и говорила хозяйка, сухим и даже относительно теплым, да и навозом здесь если и пахло, то самую чуточку, – обнаружилось одно-единственное шерстяное одеяло.
– Придется потесниться, – зевнула Лайзл, осторожно ставя свою шкатулку на пол. Они с Уиллом улеглись бок о бок и до самых подбородков натянули на себя одеяло. – Ты ведь постережешь, По?.. – уже совсем сонным голосом спросила она.
– Постерегу, – сказало привидение. – И разбужу на рассвете.
Ни Лайзл, ни Уилл не поблагодарили его. Они уже спали, дружно посапывая, только одеяло размеренно поднималось и опускалось…
Глядя на них, По испытало такое чувство, будто откуда-то протянулась огромная рука и ущипнула самую сердцевину его сути. Привидение удивилось и несколько забеспокоилось, а из глубины памяти стали выплывать смутные образы. Вот дети собираются в кружок (По вдруг вспомнило давно забытое слово: игра), и лишь По одиноко стоит в сторонке – его не взяли.
Не взяли! Привидение примерилось еще к двум словам, которых тоже долго-долго не произносило. На Той Стороне не нужно к кому-то или к чему-то принадлежать, перед лицом Всеобщности всякая иная общность меркнет и исчезает; что о ней переживать? Бесплотный дух принадлежал Той Стороне, небу, воздуху и темному тоннелю времен, у которого нет ни стен, ни пола, ни потолка, лишь бесконечная протяженность…
Слишком долго мы с тобой пробыли на Этой Стороне, – послало По мысль Узелку, и, как всегда, в ответ раздалось согласное «мррав». – Нам тут не место…
Мррав.
– Пойдем, навестим-ка наше местечко, – вслух сказало По.
И они с Узелком тотчас же покинули мир живых с его бесконечными углами, запертыми дверьми и острыми, твердыми гранями. Просто сделали шаг на Ту Сторону – и исчезли на Этой.
По имело в виду задержаться там всего лишь ни минутку-другую, будучи уверено, что за это время с Лайзл никаких бед не стрясется.
Однако очень трудно уследить за временем, пребывая на Той Стороне. Там ведь нет никаких границ, одна бесконечность, там нет ни секунд, ни лет, ни часов, лишь время и пространство во всей их первозданности… Так что на Этой Стороне, где спали в сарае Лайзл и Уилл, минуты постепенно складывались в часы. А когда минула полночь, дверь еле слышно скрипнула, открываясь, и черноволосый тип осторожно скользнул внутрь.