Грейс не собиралась останавливать поток откровений Эллен. Могла ли их встреча в день собеседования после двадцати лет разлуки заставить Брента отменить свидание?
И если да, то что бы это значило?
Брент приехал в субботу в девять утра. Таш вот уже два часа слонялась по дому и распахнула входную дверь еще до того, как Брент успел позвонить.
Он вручил ей пакет со свежей выпечкой.
— Я привез круассаны, — объявил он.
— Шоколадные? — Таш сморщила нос.
— Ни в коем случае! — Брент шутливо передернулся.
— А я люблю шоколадные, — заявила она, заглядывая в пакет.
— Завтра исправлю свой промах, — ухмыльнулся Брент.
— Тетя Грейс сейчас в душе, — сказала Таш, впуская его в дом. — Она велела напоить тебя кофе, если ты приедешь.
Брент на секунду прикрыл глаза — перед его мысленным взором предстала мокрая обнаженная Грейс. Вода стекала по ее волосам, струилась по груди, животу, бедрам. Мыльная пена задерживалась у бледно-розовых сосков. А может, они больше не бледно-розовые? Может, потемнели со временем?
— Брент!
Он поспешно открыл глаза и увидел Таш.
— Извини. Что ты сказала?
— Я спросила: ты хочешь кофе?
— Да, спасибо, — ответил он, закрывая за собой входную дверь.
Ему понадобится хорошая порция кофеина.
* * *
Грейс вышла из душа, вытерла лицо и нацепила очки. Затем взяла черный атласный халатик длиной до колен, завернулась в него и туго завязала пояс на талии. Открыла окно ванной и выглянула на улицу. Брента она не увидела.
Грейс протерла запотевшее зеркало и взглянула на свое отражение. Высушила волосы полотенцем, руками придала им нужную форму, убрала боковые пряди за уши. Погладила морщинки вокруг глаз — вот бы избавиться от них! Но ничто не могло отвлечь ее от мыслей о Бренте. Точнее, о его отсутствии.
Может, он вообще сегодня не приедет? Может, он провел ночь в постели с Донной и собирался провести там же весь день?
Она прикусила нижнюю губу, пытаясь прогнать из головы неприятные картины, которые возникали против ее воли и вызывали подкожный зуд. Если верить Эллен, у Брента был довольно длительный период воздержания — возможно, именно в эту минуту он занимается диким, безудержным сексом.
Ее захлестнула волна ревности, и она разозлилась на себя за это.
Пусть себе развлекается с кем хочет — ей-то что за дело?
Только вот Таш расстроится. Она планировала ремонт в своей спальне с тех пор, как они въехали в дом три недели назад. Если он не появится, это может обернуться катастрофой.
В ее собственных отношениях с Таш не наметилось никаких признаков улучшения. Она была уверена, что если у племянницы появится собственный уголок, который будет принадлежать не Грейс, не бабушке с дедушкой, а именно ей, то ситуация улучшится. И отчасти это действительно помогло — Таш поставила себе цель, отвлеклась на маленький проект. Но она по-прежнему держала Грейс на расстоянии.
Племянница разговаривала с ней вежливо, но холодно, упорно не желая посвящать ее в то, чем охотно делилась с Бенджи и остальными членами семьи. Да что там, даже с Брентом! Она не грубила в открытую — просто не подпускала ее к себе, ясно давая понять, что Грейс нет места в ее мире.
Грейс открыла дверь ванной, и божественный аромат свежесваренного кофе хлынул на нее соблазнительной волной. Она вдохнула полной грудью. Решив, что глоток кофе необходим ей прямо сейчас, а одежда может подождать, она отправилась на поиски драгоценного напитка.
На кухне никого не было. Грейс налила себе большую кружку черного кофе, отхлебнула немного и блаженно зажмурилась, ощутив, как огненная жидкость разливается по организму. И тут до нее донесся еще один аромат — аромат свежей выпечки. Она огляделась в поисках его источника — желудок громко урчал — и увидела бумажный пакет.
Круассаны? У Грейс участился пульс. И дело было вовсе не в кофеине.
Пятнадцать минут назад, когда она поднималась в душ, здесь не было никаких круассанов.
Брент?
Брент здесь?
Она посмотрела на свое одеяние. Старый халат, который служил ей верой и правдой много — пожалуй, даже слишком много — лет, а под ним — ничего. Она повернулась к выходу, готовясь к спринтерскому забегу, но было поздно. Брент стоял в дверном проеме, лениво облокотившись о косяк.
— Доброе утро.
— Угу… — невнятно пробурчала она в ответ, одной рукой придерживая халат, который имел обыкновение разъезжаться на груди, а другой хватая кружку с кофе.
Брент сам выглядел не менее аппетитно, чем круассан. Такой спокойный и расслабленный, в джинсах и старой потертой футболке, обтягивавшей крепкие мышцы груди и плоский живот. Она ощутила внутри странный трепет при виде его величественной красоты. Он же внимательно изучал ее халатик, отчего Грейс почувствовала себя голой.
— Извини, — пробормотала она, сгорая от стыда. — Я не знала, что ты здесь.
Брент кивнул. Могла бы не говорить — он и сам догадался. Он собирался озвучить эту мысль, но никак не мог облечь ее в слова. Это было трудно, учитывая, что у него перед глазами была ее грудь идеальной формы, обтянутая черным атласом, и он видел, как затвердевают ее соски.
Кроме этого халатика, на Грейс ничего не было. Абсолютно ничего.
Капелька воды упала с ее волос и покатилась по шее, направляясь прямиком к ключице. Каждой клеточкой своего тела Брент чувствовал неумолимое желание поймать ее языком.
— На тебе мой халат.
Грейс не сразу поняла, что он имеет в виду. Она недоуменно оглядела свое одеяние, пытаясь заставить мозг думать. И тут до нее дошло. Это и вправду был его халат. Она выпросила его у Брента много лет назад — ей нравилась его шелковистая прохлада, к тому же он хранил аромат его кожи.
После разрыва Грейс оставила халат себе. Это была единственная вещь, напоминавшая о Бренте. Она не стирала его несколько недель, жадно вдыхая и пытаясь сохранить в памяти его запах.
Как она могла забыть об этом?
— Ах… точно. — Она пожала плечами. — Я и забыла.
Взгляд Брента скользнул вниз. Он-то не забыл. Он видел место схождения ее бедер, подчеркнутое прилегающим атласом, и сильнее вжался плечом в косяк, поскольку нестерпимое желание преодолеть те несколько шагов, что разделяли их, нарастало, словно снежный ком, с каждым неровным ударом сердца.
Сколько раз он стягивал с нее этот кусок ткани? Запускал руку под подол и ласкал ее там, где сейчас струился атлас, образуя интригующую канавку между ее бедрами.
Брент снова перевел взгляд на ее лицо:
— На тебе он по-прежнему смотрится лучше, чем на мне.