Дозор пропустил горловину далеко справа и поверху приблизился к самому краю южного склона. Сейчас наши разведчики лежали в верхней точке пологого склона ущелья и любовались на остров-гряду, в центре которого, по утверждению Заура, располагался тщательно замаскированный вход в пещеру Волчий Глаз. До вот этого пресловутого Глаза, который пока что никто не смог обнаружить, отсюда было немногим более сотни метров.
– Вот там белый пятно… – Заур шепотом корректировал озадаченного Васю, который через бинокль безуспешно пытался нащупать искомый объект. – Видиш?
– Ага, вижу. И что?
– Направо смотри.
– Направо… направо… Ага! Ага… И ни хрена не вижу.
– А ты на какой пятно смотриш?
– Ну блин… А ты на какое показываешь?
– Гхм… – вставил Костя. – Занимательный у вас разговор получается, друзья мои…
– Да не мешай ты! – возмутился Вася. – Ты какое пятно имеешь в виду?
– Да вон, вон – сабсэм белый!
– Ну-ка, палец на центр окуляров поставь…
– Кому пастав?
– Да перед биноклем, блин… Хорошо, так… А, вот это! Вижу.
– Вот. Направо смотри.
– Насколько направо?
– Ну… на два палца.
– Ага, есть…
– Видиш?
– Ни хрена не вижу.
– Хорошо замаскировались! – с плохо скрытым цинизмом заметил Костя.
– Молодцы, – похвалил Петрушин. – Приятно. Нам противостоят профи.
– Или тут нечто другое… – с неким зловещим оттенком заметил лейтенант Серега.
– Зачем так сказал? – обиделся Заур. – Я сказал – точна! Глаза мой, потом смотри! Там все стоит, как я сказал.
– Да мы тебе верим, Заур, – успокоил пленника Петрушин. – Но мы… извини, ни хрена не видим. И думаем разные нехорошие мысли…
– А! – озарился пленник. – Давай, сиди, отдыхай. Смена двенадцат часов будит – сразу увидиш. Тогда сразу ясно, кто прав.
– Ну нет, так не пойдет, – решительно воспротивился Вася. – До двенадцати четыре часа – за это время можно горы свернуть. Давай-ка еще разок. Показывай свое пятно…
Минут через пятнадцать наконец-то Вася что-то такое заметил. Кто-то вышел, что ли, свет мелькнул – буквально на секунду.
– Есть! Ну, точно – вход. – Вася, сдержанно ликуя, хлопнул Заура по плечу. – Ну что сказать – мужик!
– А ну, покажи! – потребовал Петрушин. – Что-то я тот вход так и не разглядел.
– Смотри строго на северо-запад.
– Смотрю.
– Два белых пятна, одно побольше.
– Вижу.
– Четыре тысячных правее…
Короче, Вася в два счета всем показал, где этот пресловутый вход, и обозначил его на карте, нырнув под плащ-палатку с тонким китайским фонариком. Действительно, прежние коллеги Заура классно замаскировались. Даже зная точно, где вход, каждый раз приходится прощупывать взглядом скалу, отталкиваясь от белого пятна слева. Молодцы.
– Хорошо сидим, – порадовался Петрушин. – Позиция – подарок.
Пещера отстояла от точки нахождения группы на сто с небольшим метров и находилась метра на три ниже – гряда вообще не очень высокая. То есть, когда начнет светать, сама пещера и подступы к ней будут как на ладони. Идеальное место для группы огневой поддержки № 1 и старта штурмовых групп.
– Кстати, о птичках, – вспомнил Петрушин. – Резервный выход с той стороны есть?
– Выход? – Заур не совсем понял, о чем речь.
– Проход из Волчьего Глаза на ту сторону гряды.
– Такой не знаю. Не видел такой проход. Но с той стороны пещера точно ест.
– Ага! – встрепенулся Петрушин. – А ну, подробнее…
Заур объяснил: в детстве они с сельскими мальчишками все ущелье вдоль и поперек излазили, тут пещер этих – немерено. Нижние, в которые свободный доступ был, разумеется, все исследовали. А в верхние, куда без альпинистского снаряжения не подняться, никто не лазил. Кроме того, поговаривали, что в верхних пещерах как раз и прячутся днем вот эти самые шерстяные дэвы, которые всех подряд кушают. Так вот, с той стороны гряды, примерно в этом же месте, есть еще одна пещера. Но высоко – метров шесть-семь. Судя по входу, больше похожему на нору, пещера совсем мелкая и потому особого интереса не представляет. А проход туда из Волчьего Глаза вряд ли есть: гряда только выглядит худой, потому что вытянутая. На самом деле она толстая, и чтобы пробить такой проход, надо очень сильно постараться. А это никому не надо.
– Понятно. – Петрушин принял информацию к сведению. – Вася?
– Принято, – сказал Вася, внимательно слушавший Заура. – «Забить» на карте, по ходу проверить. Присмотреть местечко поблизости для огневой точки. А то и для пары.
– Хорошо, – Петрушин одухотворенно похлопал себя по ляжкам. – Ну все, можно работать. Костя, снайпера и Заур остаются. Вася, Серый, Леха и я убываем на разведку. Давайте определимся по связи и экстренным действиям на время нашего отсутствия…
– Возражаю, – тоном желающего немедленно выйти в туалет школьника вставил Вася. – Думаю, мне надо…
– Возражение отклоняется! – весело перебил товарища Петрушин.
– Тогда сами топайте, – с невинной беззаботностью заявил Вася. – Я с Костей останусь, умные вещи послушаю. Может, мудрее стану.
– Ни хрена себе… – в голосе Петрушина сквозило недоумение. – Слушай, я твою хитрую мордочку не вижу, но чувствую, что ты сейчас ехидно лыбишься. Что за детские шуточки, Василий? Я не понял, у нас тут кто основной спец по разведке?
– Основной хочет идти один, – невозмутимо объявил Вася. – Основной думает, что так будет в два раза быстрее и эффективнее.
– Хреновая затея, – после небольшой паузы провозгласил Петрушин. – Одному даже на посту стоять стремно, сам знаешь. А уж ползать по чужой земле, ночью, под носом у врага, которого ты пока не видишь…
– Вы большие и шумные. – Вася не желал внимать голосу разума. – И не чувствуете местность. С вами мы тут будем ползать до утра. А потом надо будет еще снайперов рассаживать. А потом топать за штурмовыми группами. Короче – не успеем.
– За «больших и шумных», конечно, обидно. – Петрушин в амбиции впадать не стал, мыслил рационально. – Но не смертельно. А ты прикинь, как нам тут будет хреново одним, без тебя, ломиться по темноте!
– Зачем ломиться? – не понял Вася. – Сидите тихонько, ждите…
– Да за тобой ломиться! Чтобы тебя вытаскивать, если ты вдруг растяжку зацепишь или с кручи звезданешься! Вот тогда точно – мы будем тут тыкаться, как слепые котята, все разом «засветимся» и провалим операцию.
– Вот это ты сказанул! – обиделся Вася. – «Растяжка», «звезданешься»… Да я уж лет восемь такими глупостями не страдаю!