В данном случае супруга генерала могла бы и не рисковать: ее опасения насчет времени и места не оправдались, поскольку горцы здорово хранят честь своих сестер и дочерей. Тут вместо клубнички можно отпробовать иное, острое, блюдо. Даже анекдот на эту тему ходит, но не стану злоупотреблять вашим вниманием. Суть в другом.
Так вот, получив сюрприз, генерал покатал желваки и — куда деваться? — организовал дамам кратковременный культурный отдых: охота на козлв (конечно, не сами дамы охотились), прогулки и потребление горного воздуха, вечера у костра, шашлыки, вино…
В я — молодой, стройный и, можно сказать симпатичный лейтенант. Я вообще в том плане скромный, но женщинам иногда нравлюсь, могу быть обаятельным. Вот я и прихватил дочку генерала у ручья. Сам не понял, как получилось. Именно прихватил. Вайнер весьма определенно охарактеризовал это в одном своем романе.
Наташе, дочке генерала, захотелось прогуляться к источнику, который призывно журчал на южном склоне, метрах в двухстах от опорного пункта. А уже стемнело, вот генерал и приказал сопроводить девушку.
Перед этим они довольно долго сидели за столом и выпили много вина, а кавказское вино коварно по отношению к равнинным жителям: оно обладает божественным ароматом и великолепным вкусом (разумеется, когда его готовят для себя, а не на продажу), и его пьешь так, как будто это компот. Но действует оно как хороший самогон вторичной перегонки. Причем весьма своеобразно: сидишь за столом, пьешь и прекрасно себя чувствуешь, весело и светло на душе, а когда встаешь, внезапно ощущаешь, что тело твое валяет дурака — нарушается координация движений и так далее.
Так вот, веду я дочку генерала аккуратно так под ручку, слежу, чтобы не спотыкалась, и млею: такая она красивая и недосягаемая. Я даже ни о чем таком и подумать не смел, молод был, субординацию ставил выше личных интересов. Как же, дочь генерала! Вроде бы тоже начальство.
Итак, болтая о всякой всячине (в одностороннем порядке — она болтает, а я отвечаю натужно, односложно так, типа: да, так точно, никак нет), добрались мы с грехом пополам до источника под спотыкания и «хи-хи». Попила генеральская дочь водички прозрачной, хрустальной, облокотилась о колоду и вдруг мечтательно так сказала: какая, мол, сегодня прекрасная погода, такой чудесный вечер, и вообще поэтому она хочет, чтобы я ее поцеловал…
А я стою ни жив ни мертв. Честное слово, мне страшно стало, женской плоти полгода в руках не держал. Сразу после училища рота, в которую я попал, улетела в эти самые дурацкие горы. Тогда дочка сама легко так меня обняла со смешком, приподнялась на цыпочки и поцеловала в губы.
Может быть, она хотела легонько поцеловать, для развлечения, но выпитое вино сыграло нехорошую шутку: голова, видимо, закружилась. Она всем телом навалилась на меня и впилась губами в долгом поцелуе. Я почувствовал каждый ее мускул, каждый бугорок, выпуклость…
В общем, получилось так, что я не смог совладать с собой. В голову ударил красный туман, перед глазами заклубились удивительные столбы фаллической формы. Она очухалась было и стала вырываться, но остановить меня тогда мог разве что хороший удар коварным сапогом в область затылка.
Я повалил ее прямо у источника, в грязь, где вечером топтались приходящие на водопой бараны, судорожно сорвал с нее все, что мешало, и в буквальном смысле слова изнасиловал со страстным мычанием — меньше чем полминуты, при этом так трясся от возбуждения, будто по меньшей мере схватил лихорадку…
До этого я уже неоднократно общался с дамами, поэтому заметил, что она, несмотря на весьма ранний возраст, уже не девочка. Более того, буквально на последних секундах нашего соития (возможно, мне тогда просто померещилось) она начала предпринимать попытки получить удовольствие (в грязи!) и очень разозлилась, что ничего из этого не вышло — слишком быстро я управился.
Но это было не самое страшное. Когда она, ругая меня последними словами, смывала с себя грязь у источника, а я, разумеется, что-то виновато бормотал в ответ, мое плечо вдруг просело под тяжестью твердой сильной руки.
Это был генерал!!! Как он умудрился подойти незаметно, ума не приложу. Он осветил нас фонариком и зловеще, как мне тогда показалось, произнес:
— Ну что, доигрались?
Однако не появление генерала потрясло меня больше всего, а то, как после неизбежной в такой ситуации немой сцены отреагировала на ситуацию его дочь. Она встала в позу и с гневными нотками в голосе заявила:
— Папа, у меня сейчас такой период, когда вероятность зачатия почти сто процентов!!! Ты понимаешь, что это значит?!
Вот так. Не о поруганной девичьей чести и внезапно постигшем несчастье, не плаксиво и с оправдательными нотками… А гневно и требовательно, мол, у меня такой период, папочка. Делай вывод. Как приказ. И папочка, надо вам сказать, немного стушевался — на что уж человек был решительный и слыл за прозорливого умника…
Мы отправились в лагерь, и Наташка после непродолжительной возни перебралась в палатку, где уже почивала ее перебравшая маман. Оказывается, мы довольно долго гуляли, и все решили отправиться на боковую.
Пилоты тоже здорово наклюкались и с тихим ругачом возились в своей палатке, изредка оглашая тишину пустынного лагеря пьяным смехом.
Мы с генералом немного посидели у догорающего костра за разграбленным столом. Потом он вытащил из нагрудного кармана плоскую металлическую фляжку, плеснул из нее в два наименее грязных стакана и один протянул мне:
— Пей!
Я выпил. Это был какой-то хороший коньяк. Я до спиртного в те времена был не охоч и в последний раз пил где-то с месяц назад с замполитом роты, когда ротный был в рейде, — у нас вообще это не поощрялось. Тем более постоянно находишься с бойцами, которые здорово ревнуют своего командира к разным порокам. Он должен в их понимании быть суперменом на все сто, чтобы было с кого парсуну писать, как выражался наш ротный.
В общем, мы выпили, помолчали некоторое время. Я тут же раскис, поплыл, и все происходящее перестало казаться мне трагедией. Генерал стал как-то ближе и роднее — обычный пожилой мужик, не монстр со стальным взглядом и жестокой волей правителя. даже почему-то жалко его стало… Единственное из-за чего я переживал в этот момент, было то, что я так быстро все сделал — как испуганный кролик: трюх-трюх — и готово.
Генерал довольно долго смотрел на меня усталым тяжелым взглядом, изучающе так. Потом вздохнул и сказал:
— Ну что ж… Раз уж вышло… женишься.
Не предложил, не спросил — приказал, как привык повелевать всеми подобными мне, хоть и мягко, как-то по-домашнему.
— Девка видная — жаловаться грех. Через месяц восемнадцать будет. Легкомысленная, правда. Есть такое. Намучился с ней. Но дальше будут твои проблемы. На то и муж, чтоб воспитывать…
Как отрубил. Вот приказ, лейтенант: жениться! Хотелось вытянуться в струнку, щелкнуть каблуками и крикнуть: «Есть жениться, товарищ генерал!»
Не посмел, промолчал скромно. Я же говорил, что строго соблюдаю субординацию.