— Да, реакция есть, — подтвердил доктор. — Юра, что тебя смущает? Вроде бы мы здесь все свои…
— Ну, не знаю… — Юра тяжело вздохнул и пожал плечами. — Снимки дрянь, сами видите, не фото, а каша какая-то… Гхм… А саму запись посмотреть можно?
— Хороший вопрос, — одобрил доктор. — Посмотреть, как двигается, жестикулирует, рефлектирует… Петрович, мы можем посмотреть запись?
— Не получится. — Ольшанский вдруг потупил взор и стал похож на двоечника, притащившего для предъявления взыскательным родителям дневник, в котором выдрана добрая половина страниц.
— Почему?
— Ну, в общем… Гхм… Запись уже стерли. Остались только вот эти картинки…
Уй, как интересно! Юра врёт, и Петрович врёт. Прямо-таки не подразделение «Бункер», а какая-то банда злостных врунов.
Доктор сокрушенно пожал плечами:
— Петрович, я решительно отказываюсь тебя понимать…
— Да что тут понимать? — Ольшанский нетерпеливо взмахнул трубкой. — Всё, стерли запись, остались только картинки… Юра, не томи: признайся, ты ведь узнал его?
— Ну… В общем…
— Юра!
— Да, я его знаю, — сдался наконец Юра.
— Юра, ты молодец!!! — радостно воскликнул Ольшанский. — Кто это? Имя, адрес, место работы?!
— Ага… Прям сразу тебе имя, адрес, место — и три кило дороховского колбасона в придачу, — проворчал Юра.
— Юра!!!
— Да нет ничего, даже позывного. — Юра досадливо дёрнул щекой, словно бы сердясь на Петровича за непонятливость. — Это ж мой бывший препод по спецдисциплинам. Очно обращались — мастер, за глаза звали Горлумом и альбиносом — ну, как это бывает, промеж себя… Правда, несколько раз как-то мелькнуло… уже не помню, откуда и кто, может, кто из начальства или других преподов… Кхм…
— Что?! Что мелькнуло?
— Носферату. Или просто — Нос. Типа сокращённо.
— И всё?
— Всё.
Ольшанский пристально посмотрел на Юру, словно желая понять, всю ли правду сказал наш мелкий злодей или что-то скрыл, затем перевел взгляд на доктора. Доктор покачал головой и неопределенно пожал плечами в формате «извини, брат, мне это совершенно ни о чём не говорит».
— Ну что ж… Как говорится, чем богаты… Но ты его хорошо запомнил?
— Не волнуйся, — обнадёжил Юра. — Мимо не пройдём. Я его в любой толпе узнаю. При любом освещении и в любых условиях.
— Вот и славно. — Ольшанский спрятал трубку в карман и промокнул платком вспотевшую плешь. — А теперь, господа коллеги, быстренько решайте, будете вы этим заниматься или нет. Вы всё слышали. Вы всё знаете. Принуждать не могу, прошу помочь. Дело мутное и опасное, во что выльется — один бог знает…
«Господа коллеги» — а именно Стёпа с Юрой — взяли тайм-аут и призадумались. То есть я так понял, реально взвешивали, стоит ли помогать Петровичу или присоединиться к мнению доктора. Доктор явно был против намечающейся авантюры и не скрывал этого.
Кстати, я заметил, что ни доктор, ни Стёпа не проявили по поводу Юриных откровений никакого любопытства. В связи с этим у меня в очередной раз сложилось впечатление, что коллеги владеют информацией, которая для меня недоступна, и не спешат делиться со мной своими знаниями. То ли не дорос, то ли не заслужил, но в итоге кругом эмбарго на инфу и тотальная, я бы даже сказал — вопиющая недоговоренность.
И вот еще что я заметил…
Спецдисциплины и Горлум — на мой взгляд, для Юры это нетипично и даже замысловато. При всём уважении к профессиональным навыкам Юры во всём остальном, что касается общего развития, наш мелкий бес — полный валенок. Надо будет как-нибудь поинтересоваться на досуге: знает ли он вообще, кто такой Горлум, или просто тупо повторяет за более продвинутыми соратниками…
Поразмышляв с минуту, Стёпа спросил у доктора:
— Значит, ты полагаешь, что возможен вариант с подставой?
— «Возможен»? — Доктор хмыкнул. — Да, я так полагаю. И по-моему, это очевидно для всех, кроме Петровича.
— Ясно. Петрович, ничего не хочешь добавить?
— Добавить к чему?
— К тому, что нам нужно обязательно искать этого домушника. Не хочешь сказать, чем это он для нас так ценен?
— Он нам нужен, — уверенно заявил Петрович. — Очень нужен. Если найдём, решим разом массу вопросов.
— Хорошо, — кивнул Стёпа. — Если ты так считаешь… Юра?
— Ну, если поймаем его, будет очень даже зашибись, — поделился соображениями Юра. — Этот альбинос столько всего знает, что инфу эшелонами можно вывозить. Но… Он очень ушлый. Одно слово — мастер. Так что охота ещё та будет.
— А ничего, что его нам специально подставляют чёрт знает в каких целях? — вкрадчиво напомнил доктор. — Что, вполне возможно, это смертельная ловушка для всех нас?
— Нас всех и без этого могут исполнить в любой момент, — спокойно возразил Стёпа. — Так что какая разница?
— Совершенно верно! — горячо поддержал Ольшанский. — Если такая задача поставлена, это всего лишь вопрос времени, подготовки и ресурсов. Мы можем сколько угодно сидеть в глухой обороне и ждать, когда они нанесут следующий удар. А можем начать действовать прямо сейчас: быстро, дерзко, непредсказуемо.
— Так уж и непредсказуемо… — недовольно поморщился доктор. — Нам сунули живца, по ходу дела элегантно и непринуждённо выключив основного добытчика информации, — и мы его заглотили. Живца, в смысле. Просто вопиющая непредсказуемость!
— Будем считать это разведывательным рейдом, — не унимался Ольшанский. — Как говорится, ввяжемся в драку, а потом посмотрим. То есть начнём работать и уже по обстоятельствам вносить поправки в план действий и уточнять всё на ходу. Ребята… Я понимаю ваши сомнения. Но у нас сейчас только два варианта: или сидим и ждем следующего удара, или берем то, что дают, и начинаем работать. Больше у нас ничего нет. Ни информации, ни мостов, ни каких-либо зацепок вообще.
— А по-моему, мы много времени тратим на слова, — подытожил Стёпа. — Если есть вариант с подставой, значит, надо к нему подготовиться. Экипируемся как следует, рассредоточимся, будем держать ухо востро. «Предупрежден — значит, вооружен» не мы придумали… Юра?
— Не возражаю.
— Алекс?
— Я расчленю любого, кто встанет у нас на пути! И два членю, и три…
— Док?
— Давайте сначала Спартака спросим, — недовольно предложил доктор.
Я сбегал за инженером — он с утра пораньше возился с новой «игрушкой» в дизельной, что-то там усовершенствовал.
Выслушав краткую справку по ситуации (…надо бы поймать одного мерзавца, но при этом нас всех могут убить…), Спартак почесал задницу и деловито уточнил:
— Если будем рвать что-то основательное, надо бы запасы пополнить. Тротила осталось мало, пластита — совсем кот наплакал.