* * *
По мере приближения к дальнему рубежу блокирования и вездесущим «вертушкам», нарезавшим круги над районом, о размеренном перемещении пришлось забыть, и мы стали двигаться в ритме вертолетного вальса. Заход, ближний разворот — сидим, отход, дальний разворот — перемещаемся.
Когда пара заходила на нас в первый раз, я, простите за фривольность, чуть было не обверзался.
Как всегда, в такие моменты меня одолевали сомнения: работает ли прибор, эффективен ли он? А ну как ничего не поможет — засекут, да как долбанут с ходу со всего обвеса — даже и не знаю, что у них там под консолями…
На собственно разворот заходили, казалось, прямо над нашими головами: было очень громко и просто дико страшно, продирало буквально до каждой косточки. Как всегда при пиковой ситуации, время резиново растянулось, мгновения стали тягучими и долгими…
И в этот момент ровный гул винтов разделился на фазы: я слышал каждый отдельно взятый оборот винта, каждый удар лопасти о воздух, как будто над моей головой злой самурай ритмично рубил ветер огромной катаной и постепенно приближался ко мне…
Однако и к этому привык: на третий раз даже и не вздрагивал. Воистину, человек — отлично обучаемое животное, быстро привыкает буквально к любым условиям и факторам.
* * *
Чем ближе мы приближались к рубежу, тем чаще приходилось падать и выжидать: расточительные военные регулярно вешали «светильники» (это такие осветительные ракеты на парашютах).
Метров за пятьдесят до рубежа мы сгруппировались для оценки обстановки и уточнения задач по предстоящему рывку. Минут десять Юра высматривал бреши в линии охраны, затем мы легли «ромашкой», головами к центру и шепотом посовещались.
Оказывается, «светильники» — это для нас очень здорово. «Забивка» приборов — и наземных и вертолетных, и частичное ослепление бойцов на постах (глаз не успевает адаптироваться к частой смене светового режима, к тому же скучающие бойцы зачастую смотрят собственно на свет, а не на обстановку) — осталось только ловить паузы и медленно перемещаться в то время, когда в небе не висит ничего лишнего.
Юра показал маршрут: небольшая ложбинка в створе между двумя постами. Мы еще минут десять полежали, пытаясь уловить систему в светооформлении, и не уловили. Константа была только в местонахождении: ракеты запускали из одних и тех же мест, очевидно, там располагались старшины с запасом. А по времени все было хаотично, никаких интервалов и даже какого-то намека на цикличность: всяк вешал свой «светильник» когда хотел, так что случалось, что две-три минуты была полная темень, а потом запускали сразу целый фейерверк — тогда на постах бойцы улюлюкали и всячески выражали одобрение по поводу красивой иллюминации. В общем, старшины развлекались.
— Внимательно «слушать» стропу, — предупредил Степа. — В следующую паузу начинаем движение…
* * *
Этот рубеж мы миновали без приключений. Падать вблизи пришлось дважды: в ложбинке между постами — на свет, и второй раз, метрах в двадцати за постами, но почему-то «по-темному» — в небе ничего не висло.
В ложбинке лежали совсем рядом с правым постом.
Пахло дешевым табаком и тушенкой, был слышен негромкий спокойный говор — кто-то из бойцов рассказывал анекдот, остальные тихо смеялись. Не было никаких признаков тревоги, настороженности или даже простой служебной сосредоточенности: бойцы вели себя естественно и непринужденно. Между тем буквально в нескольких шагах от них, в ночи затаился враг.
В этот момент я чувствовал себя ночным хищником, матерым волком, тихо крадущимся между группками ничего не подозревающих ягнят, которых он может легко убить одним движением.
Чувство это было новым и неожиданным, оно изрядно удивило меня. Со мной происходит какая-то трансформация, за последнюю неделю я открыл в себе столько нового, что просто диву даюсь.
Отдалившись от рубежа на относительно безопасное расстояние, мы сгруппировались для уточнения маршрута.
Тут Юра пожаловался:
— Ненавижу вэвэшников!
…и передал мне какой-то предмет.
— Сунь в мешок.
Я ощупал предмет — это была сигнальная мина, мне приходилось баловаться с такими на учениях.
— И чем тебе вэвэшники не угодили? — спросил Спартак. — Сколько доводилось пересекаться, нормальные ребята, по многим вопросам — лучше прочих.
— Вот за это и ненавижу. Все люди как люди, сядут на посты и давай бухать или дрыхнуть, вплоть до того, что могут к деффкам уйти — «свет» и патроны давно пропили, про «сигналки» вообще не слышали ни разу, в общем, можно в полный рост гулять мимо, а то и закурить попросить. А эти, гады… Светильники вешают ежеминутно — сами видели, службу несут, гады, да еще и обставятся со всех сторон собаками и «сигналками». Кстати, чуть не сдернул эту паршивую растяжку, еще сантиметр, и засветились бы! Хорошо, не бежали, вовремя почуял, что проволока на ноге.
Ну ничего себе… Мы были буквально в сантиметре от провала?! Я видел, как работают эти «мины»: если бы мы ее активировали, к нам сбежалась бы вся группировка.
— Собак пока не было, не сочиняй, — заметил проводник Гена.
— Ну, это пока, — уверенно пообещал Юра. — Подойдем к ближнему рубежу — будут:.
Пока лежали, я заметил, что в вертолетном рокоте, к которому мы уже успели привыкнуть, что-то изменилось. Он словно бы поредел и разделился: один источник остался кружить над районом, а другой стал медленно отдаляться в северо-западном направлении.
— Одна «вертушка» улетела! — поспешно доложил я.
— Заправляться пошел, — спокойно отреагировал Степа.
— Я думал, они парой заправляются.
— Да, для нас это было бы здорово, — Юра хмыкнул. — Пока на заправку ходят, тут можно дивизию провести…
— Ну все, хорош валяться, — скомандовал Степа. — Встали, попрыгали, выдвигаемся…
* * *
По мере приближения к ближнему рубежу блокирования, я вновь стал волноваться: издали, из разных мест, был слышен негромкий лай собак, что, сами понимаете, не сулило нам ничего хорошего. Кроме того, где-то впереди работали моторы, периодически доносились какие-то вопли через репродукторы и даже музыка, что невольно наводило на мысль: может, враги уже отловили наших оболтусов и на радостях гуляют?
Метров за сто до рубежа мы вновь сгруппировались для оценки обстановки и уточнения задач.
На ближнем рубеже было довольно шумно: сразу в нескольких местах работали дизеля, подающие питание на прожекторы, освещавшие периметр объекта. Метрах в двухстах правее нас, уже за линией рубежа, было заметно небольшое скопление техники. Полюбовавшись в обычный бинокль, Юра сказал, что там два БТР, ЗИЛ и КШМ.
— Очевидно, штабной резерв…
На периметре было заметно какое-то хаотичное движение. «Светильники» на этом рубеже никто не вешал, очевидно, в этом не было нужды.