Люк на чердак был не заперт и находился в том же тамбуре, где была дверь в подвал.
Забравшись на чердак, Руслан проверил окна с обеих торцов. Рамы были прибиты гвоздями, но при необходимости их можно было вынести одним ударом.
Руслан «поставил галочку» по части дополнительного маршрута эвакуации через верх и уже собирался было вернуться, но вдруг услышал голоса, раздававшиеся с обратной стороны здания.
Дальше сработали автоматизмы.
Несмотря на то что в этот момент Руслан не совершал ничего предосудительного, он поступил ровно так же, как поступил бы на его месте любой «стилет», внезапно обнаруживший посторонних при подготовке к заданию: замер, обратившись в слух, кошачьим шагом прокрался по балке к левому скату крыши, стараясь не наступать на керамзит, рассыпанный тут повсюду, и стал слушать.
Слава Марсу, это были не посторонние: голоса принадлежали Директору и Феликсу. Они о чем-то негромко спорили.
Получалась неловкая ситуация. Подслушивать старших нехорошо, и Руслан хотел уже было объявить о своем присутствии, но тут было сказано нечто такое, что превратило его в глыбу льда и напрочь вышибло дыхание.
— И когда ты собираешься сказать ему об этом? — спросил Директор.
— О том, что ему предстоит убить два десятка детей? Никогда.
— Но…
— А давай ты скажешь? Кстати, да, это ведь не просто дети откуда-то со стороны. Скажи ему, что он будет убивать своих младших братьев из Инкубатора. Хмм… Думаю, реакция тебе понравится.
— Но как тогда все будет…
— Игорь, ты на тренировке чем слушал? Он будет работать в состоянии наркотического транса. За полчаса до акции поставим два кубика «Халка». Обстановку усвоит. «Якоря» забьет в алгоритм. И спокойно завалит всех, кто будет в доме.
— Думаешь, проблем не будет? Все-таки малоисследованный наркотик, сам понимаешь…
— Успокойся, проблем не будет. Если где-то схалтурит, я вторым прогоном доработаю, без камер.
— Ну смотри. Тебе виднее…
* * *
Ощущения были как у приговоренного к смертной казни, которому за полчаса до процедуры объявили о помиловании, а спустя еще четверть часа, когда он уже успел утопить ликующих родственников в слезах радости, сообщили: извини дружок, ошибочка вышла… так что изволь проследовать в газовую камеру.
Это была чудовищная несправедливость и явное издевательство Судьбы.
Вчера он на полном серьезе полагал, что Братство отвергло его, пережил сначала полное душевное опустошение, а потом неистовую радость возврата в лоно Семьи.
Зря радовался. Теперь они хотят заставить его убивать младших братьев.
Руслан спустился с крыши, потерянной сомнамбулой проплыл через дом, задевая плечами косяки и спотыкаясь о порожки, вышел на улицу. Некоторое время он в полном оцепенении стоял на крыльце, бездумно глядя в одну точку перед собой.
Со стороны хозблока послышались голоса, Руслан вздрогнул и очнулся. Сейчас придут старшие, нужно будет смотреть им в глаза, говорить с ними… А он не готов к этому.
«Пойду-ка я отсюда», — решил Руслан и медленно побрел в сторону КПП.
Он не отдавал себе отчета, зачем ему нужно идти к выходу, не знал, выпустят ли его отсюда или нет, и вообще не представлял, что собирается делать. Просто двигался по аллее, стараясь убраться как можно дальше от старших, тащил за собой свое неподъемное горе и не мог думать ни о чем другом, кроме этого. Все его существо было словно бы проткнуто огромной ржавой занозой:
Это неправильно.
Это невозможно.
Это абсурдно.
Что-то здесь не так…
Да, что-то во всей этой ситуации было неправильно и коряво. И вовсе даже не по отношению к нему, Руслану, на которого Судьба дважды за одни сутки обрушила чудовищную несправедливость, такую, что многим людям не выпадает и за всю жизнь в единственном числе.
Что-то здесь было неправильно в принципе. В самой сути всего происходящего…
Чтобы хоть как-то спастись от страшной мысли об уготованной ему участи, Руслан смотрел по сторонам и пытался отвлечься на предметы окружающей обстановки.
Здесь, как и в летнем лагере «яслей», все было добротное, качественное и ухоженное, как это бывает в усадьбе у толкового и рачительного хозяина.
И как только он подумал о хозяине, все сразу встало на свои места.
Мудрый хозяин не станет гадить в своем доме.
И уж тем более не будет убивать своих младших сыновей, свою надежду и опору.
«Это заговор! — озарился Руслан. — Феликс, Директор и группа «стилетов» под их руководством злоумышляют против Верховной Власти…»
Да, это звучит абсурдно, невозможно, неправильно… И вообще, все это похоже на сумасшествие…
Но если на самом деле так и есть… Это все объясняет!!!
Снизошедшее откровение вернуло Руслану силы и душевное равновесие.
Помилование таки было на самом деле, это не ошибка. Просто исполнительный блок захвачен мятежниками, и это нужно как можно быстрее исправить.
Нужно действовать.
Нужно спешить…
На внутренней площадке КПП было три машины: на одной Руслан приехал с «дознавателем», вторая — Феликса, третья — дежурный «мерс» Инкубатора.
Руслан решительным шагом ворвался на КПП и с порога непререкаемо потребовал:
— Ключи от дежурной машины!
В помещении КПП находились двое крепких мужчин в черной униформе. У обоих в поясных кобурах были пистолеты, на столе лежали рации. В дальнем углу, рядом с окном, стояла закрытая на замок пирамида с оружием.
Тот, что был ближе к пирамиде, заученным движением открыл ящик стола и достал ключи.
— Одну минуту, — второй, сидящий перед пультом на вертящемся стуле, жестом остановил его: — Чье распоряжение?
— Попробуй сам угадай, — нагло ответил Руслан.
— Сейчас уточним, — второй потянул руку к телефонной трубке.
Человек с ключами, стоявший лицом к Руслану, вдруг резко посуровел и схватился за кобуру.
Руслан оглянулся и увидел через внутреннее окно, что по аллее к КПП бегут двое.
Крепенько саданув кулаком по затылку товарища за пультом, Руслан прыгнул к человеку с ключами, легонько ткнул костяшками пальцев в трахею — это не враги, он не собирался их убивать, — забрал ключи, выдернул пистолет из расстегнутой кобуры и, нажав на пульте кнопку открытия ворот, вылетел вон.
Увы, на экипировку времени не было: по аллее к КПП бежали Феликс и «дознаватель».
Бежали быстро, у Руслана оставалось буквально несколько секунд.
Метнувшись к стоянке, Руслан ткнул стилетом в передние скаты двух стоящих рядом машин (на задние уже не было времени), прыгнул за руль «Мерседеса», завел двигатель — слава Марсу, зарычал с пол-оборота, как заскучавший от безделья зверь — и, не дожидаясь когда до конца откроются ворота, выскочил на волю, обдирая правое крыло о тяжелую стальную створку.