— Смотрите, — Сулейман распахнул куртку и продемонстрировал «пояс» — металлические цилиндры, перепаянные кучей проводов, все это хозяйство на стальной сетке, которую не сразу и разрежешь даже при наличии хороших инструментов.
— Ну как, нормально?
— Нормально, — кивнул Глебыч, с интересом уставившись на смертоносное приспособление. — Устройства активации не вижу. Значит — сигнал?
— В смысле? — не понял Иванов.
— Кольцо, кнопка, тумблер, контакт — нет ничего.
«Сволочь ты, Глебыч!» — захотелось крикнуть Косте. И чего лезет, спрашивается?
— Это точно доктор? — усомнился Сулейман.
— Это доктор саперного подразделения спецназа, — Костя решил задним числом хоть как то поправить безнадежность узнавания. — Он у нас на все мероприятия выезжает, где что то может взорваться... Поэтому маленько разбирается...
— Понятно... Брата покажите.
— Барьер — Первому, — сказал Иванов в рацию.
— На приеме Барьер, — ответил командир уиновского спецназа.
— Пусть Аюб выйдет.
— Понял...
В зеркала было видно, как из «рафика» вышел пленник с заведенными за спину руками. Дистанция — более двухсот метров, лица не рассмотреть. Сулейман скрутил стекло со своей стороны и высунул голову в окно.
Костя шевельнулся и вопросительно посмотрел на Иванова. Может, хрен с ним, с сапером? Сейчас можно было бы...
Полковник едва заметно качнул головой. Насчет сапера он, может, был и солидарен. Сейчас, когда выяснилось, что объект явно не собирается выходить из машины, появились иные приоритеты... Но щелчок под полом ему здорово не понравился — особенно вкупе с реакцией Глебыча на это странное явление.
— Скажи, пусть покажет, как он на коне, — попросил Сулейман.
— Чего покажет?
— Как он на коне. Пусть передадут слово в слово.
Иванов продублировал просьбу в эфир. Барьер тоже сразу не понял, уточнил.
Потом пленнику разомкнули наручники, и он показал, как это, на коне. Ноги колесом, левая рука впереди, дергается взад вперед, а правая вверх и по обеим сторонам — хлесть, хлесть... То ли шашкой рубает, то ли плеткой стегает...
Вот такая пантомима. В целом очень даже нехитро. Любой мог бы показать, если бы знал, что имеется в виду. Просто неожиданно: кто его знает, как у них там на коне?
— Нормально, — кивнул Сулейман, поднимая стекло и возвращаясь в исходное положение. — Ну что, будем дела делать?
— За этим и приехали, — напомнил о своем старшинстве Иванов, несколько удивленный тем, что Сулейман до сих пор не спросил, кто тут главный. У горцев вообще так не принято. Любые вопросы по делу всегда решают со старшим, сколько бы с ним ни пришло на встречу других людей. — Теперь твоя очередь. Показывай, что там у тебя.
— У меня две новости, — Сулейман достал из кармана пульт — обычную самсунговскую «лентяйку», и качнул его в руке. — С какой начинать?
— А, вот оно! — опять не в тему прорезался Глебыч, прищурившись на пульт.
— С хорошей, — выбрал Иванов, уничтожив сапера взглядом. — День сегодня неплохой, так что...
— Для вас хороших новостей нет, — Сулейман с сожалением развел руками. — Есть плохая и очень плохая.
— Вот даже как? — Иванов досадливо крякнул и решительно взялся за дверную ручку. — Если ты так себя ведешь, нам не о чем разговаривать. Тут у нас не балаган, так что...
— Выходить нельзя, — Сулейман аккуратно похлопал широченной ладонью по подголовнику. — Минус пятьдесят килограмм — взорвется.
— Ага... — Иванов отдернул руку от двери и обескураженно уточнил:
— Это плохая новость?
— Да, это начало плохой новости, — кивнул Сулейман. — Там десять килограммов тротила, хитрый такой заряд с рессорой... Ну, не я делал, мне сапер просто рассказал.
— Хорошо, — одобрил Глебыч. — Дублирующего на избыточную массу нет?
— Я не понял, о чем ты, доктор, — Сулейман опять похлопал ладонью по коже сиденья — нежно, как по попке любимой девушки. — Но выходить точно нельзя, там заряд, я его включил. Если кто то выйдет из машины — сразу взрыв. Чтобы выключить, надо набрать код внизу.
— Мы так не договаривались... — Иванов напрягся, не сумев с ходу определиться, как теперь себя вести в данной ситуации. — Ты... Ты что себе позволяешь?
— Быстро ехать тоже нельзя, — Сулейман на Иванова — ноль внимания. — Если наши задницы подпрыгнут, там будет больше, чем минус пятьдесят килограммов, сразу взорвется. Можно только очень аккуратно ехать. Медленно, без прыжков.
— Это понятно, — Глебыч, совершенно не реагируя на изменение эмоционального фона встречи, сформулировал вопрос попроще:
— А дополнительная нагрузка?
— Зачем дополнительная?
— Сапера допрашивать как будем? Или Аюба посадить...
— Да, это можно, — кивнул Сулейман. — Я шибко не шарю, но мне объяснили — там в одну сторону. В общем, минус — нельзя.
— Это уже лучше, — Глебыч удовлетворенно клюнул щетинистым подбородком. — Жить можно.
«Скотина безмозглая! — прорычал взгляд Иванова. — Какой, на фиг, „лучше“? И зачем вообще такому идиоту жить?!»
— Теперь вот это, — Сулейман, радостно жмурясь, как уличный кот при виде банки сметаны, ткнул красную кнопку на «лентяйке» и быстро набрал комбинацию цифр, повернув пульт спинкой к аудитории. — Теперь меня убивать нельзя.
— Цепь «пульт пояс»? — как ни в чем не бывало уточнил Глебыч.
— Гхм кхм... — громко прокашлялся Костя.
«Прекрати!» — вопили глаза Иванова, пытавшегося поймать в верхнем зеркале взгляд Глебыча.
Глебыч назад не оборачивался, в зеркало не смотрел, а все время разглядывал пояс на товарище справа. Как непосредственное дите рождественскую елку в магазине для незаможних селян.
— Да, цепь, — кивнул Сулейман. — Соображает ваш доктор. Вот, слушайте...
Все навострили уши, в салоне воцарилась тишина. Иванов тихо багровел, совершенно не представляя, как теперь «разрулить» ситуацию и, вообще, какую выбрать линию поведения с объектом. Костя лихорадочно перебирал возможные варианты развития событий. Сулейман вел себя легкомысленно, как расшалившийся ребенок, или просто... как сумасшедший. Ну и как с таким типом работать дальше?
Пульт запищат. Сулейман, сунув его за пазуху, на ощупь ткнул две кнопки — чтобы враги не видели. Писк не прекращался.
— Не правильно набрал! — жизнерадостно хмыкнув, объявил шалун и опять ткнул на ощупь пару кнопок.
Писк прекратился.
— Каждые две минуты пищит. Надо две цифры набрать. Если не угадал, он продолжает пищать. Надо снова набирать. Если за тридцать секунд не набрал — пояс взорвется. Снимать нельзя, там много проводов, сразу взорвется. Надо код — пять цифр — набрать, чтобы выключить... Нормально, доктор?