– Но эта бумага предназначена для совершенно иных целей! – возмутился Тэд. – Она мягкая, она тонкая, она… она… Да, в конце концов, это просто дикость какая-то! Что я, вытащу при всех рулон пипифакса и начну на нем писать с идиотским видом? Ну нет, я еще не вконец «отправился кровлей»!
Поехал крышей, – механически поправил я, безразлично пожимая плечами. – Не хочешь, не пиши. Там, куда мы завтра поедем, в радиусе 50 км ты гарантированно не найдешь ни одного блокнота. А на твой пипифакс никто не обратит абсолютно никакого внимания – тут всем абсолютно по барабану, чем и на чем ты пишешь. Главное, чтобы слушал внимательно да уважение проявлял к рассказчику. Хотя нет, немного я не прав. Если ты начнешь на тротиловой шашке капсюлем-детонатором выскабливать буквы, тебе наверняка сделают замечание. Местная публика в таких вещах прекрасно разбирается…
Высказавшись, я снял штаны и забрался под одеяло.
– Давай, профессор, гаси светильник, спать будем, – предложил я Тэду. – Завтра нам рано-рано в путь.
– Черт-те что! – брюзгливо выразился Тэд, выключая свой аккумуляторный светильник. – У вас тут все «чересс джеппа». О-е! Именно так… Гут найт, май фрэнд…
Вот так, с шутками и прибаутками, мы с Тэдом проваляли дурака три дня, в процессе ремонта нашего многострадального «Лендровера». К моему огромному удовольствию, процесс этот на исходе третьего дня завершился, и спозаранку можно было отправляться в путь.
Естественно, я нехилый стрелок, но когда сразу по групповой цели выпускаешь весь магазин, тут обязательно будут иметь место отклонения. Более десятка пуль попало в двигатель и образовало в нем весьма серьезные разрушения.
Разыскав британца (он мирно спал в подвале дома и на момент обнаружения даже отдаленно не представлял себе, что его похитили с целью получить выкуп), я вкратце посвятил его в ход событий. Затем мы в течение двух часов топили трупы в пруду, уничтожали следы крови в доме и вылизывали изрядно загаженный «ленд». Судя по поломкам, машиной должна была заняться бригада специалистов, для которых я приготовил версию, абсолютно исключавшую наличие в салоне чьей-либо крови и мозговых сгустков.
В процессе работы Тэд беспрестанно жаловался на головную боль и весьма отвлеченно воспринимал происходящее. По-видимому, ребятишки (упокой, Аллах, их души) слегка переборщили с хлороформом, чтобы пленник не обременял их возмущенными репликами и ненужными вопросами. Меня это в определенной степени устраивало, так как Тэд весьма чувствителен к любым проявлениям смерти. Одним словом, не наш парень.
Завершив работу, мы вырулили из балки на докторской «Волге» и прицепили к ней нашу машину. Благо, «ленд» встал практически на самом верху выезда и не скатился вниз из-за включенной скорости.
С грехом пополам дотянув «ленд» до шоссе, мы отцепили его от «Волги», которую я резво отогнал к скотомогильнику. Благополучно спихнув машину Али в зловонный овраг, я еще разок полюбовался живописным пейзажем и трусцой возвратился к скучавшему на обочине шоссе Тэду.
Спустя всего лишь полтора часа (такова примерно пропускная способность местных неосновных трасс) я уже горестно размахивал руками, объясняя возвращавшимся из Грозного в Мачкой-Артан чеченским мужикам на грузовике, как злобные, пьяные, дикие российские омоновцы, пролетавшие мимо на двух бэтээрах, выгнали нас с журналистом из машины и, дико хохоча, в упор расстреляли наш «ленд».
«Чехи» сочувственно поцокали языками, высказались по поводу омоновцев и, получив 20 баксов, моментом прицепили наше многострадальное авто к своей ветхой лайбе. И потащили нас в Мачкой-Артан.
Таким образом, уже в 14.22 мы договаривались с владельцем автомастерской Шапи Исмаевым о порядке производства ремонта «Лендровера», а спустя восемь минут с начала разговора после несколько высокопарного сообщения о цели приезда в Великую Ичкерию были безоговорочно взяты на постой с одновременным зачислением на котловое довольствие.
– О-е! – радостно воскликнул Тэд. – Какие здесь славные люди! Какое радушие, какое гостеприимство!
– Ага, – согласился я. – Скажи спасибо, что мужики, которые подобрали нас на шоссе, не поехали прямиком на какую-нибудь заброшенную ферму к бандитам, что занимаются похищениями людей. Типа наших ночных приятелей.
– Ну, скажешь тоже! – укорил меня Тэд. – Они же не все такие! Вон, этот Шапи – такой славный парень…
Славный парень Шапи озадачил бригаду механиков на предмет ремонта «Лендровера», а сам ежечасно и безотлучно находился с нами, сочтя своим долгом загрузить иностранного журналиста разнообразной полезной информацией по самое «не хочу». Слушать его было интересно. Суждения Исмаева отличались цинизмом и самокритичностью, доходящей в некоторых случаях до открытого высмеивания сложившегося за последние пять лет уклада жизни ичкерского люда. Ранее Шапи был преподавателем в автодорожном техникуме, но в 1992 году при весьма смутно прослеживающихся обстоятельствах, о которых он счел нужным упомянуть лишь вскользь, семейка Исмаевых вдруг приобрела в собственность автомастерскую в Мачкой-Артане, которая давала очень неслабый доход.
Помимо всего прочего, в дом Шапи, где нас разместили, постоянно приходили какие-то ходоки, горевшие желанием поведать нам нечто особенно интересное и завлекательное. В общем, получилось примерно так, как во время нашего первого отстоя. С той лишь разницей, что на этот раз никто не демонстрировал нам видеопохвальбы и не было напыщенных старейшин, давящих на психику своим непререкаемым авторитетом. Таким вот приятным образом мы с Тэдом провели три дня, включая и тот, ранним утром которого в нашем «ленде» образовались разнообразные повреждения.
К своему большому удивлению, я обнаружил в процессе общения, что многие нюансы, задеваемые в беседе нашим гостеприимным (за полторы тысячи баксов) хозяином, позволяют по-иному взглянуть на те проблемы, что раньше виделись только с одного бока – в сугубо специфической плоскости взаимоотношений между враждебными пришельцами и аборигенами, отстаивающими свою независимость.
В настоящий момент мы с Тэдом были гостями, причем желанными, и под категорию враждебных пришельцев не подпадали, а потому получили еще одну прекрасную возможность взглянуть на проблему изнутри, чужими глазами.
Если на первой стоянке нам преподнесли точку зрения великодержавной просепаратистской идеологии, то сейчас мы познакомились с мнением рядового, непредвзято настроенного жителя Чечни военной поры.
Относительно высокая степень объективности высказываний и суждений нашего хозяина во многом была обусловлена тем, что он лично от войны не пострадал: в исмаевском тейпе никого пока не убили.
– Аллах миловал, уберег от наших бандитов и федералов, – сказал Шапи и, благодарственно вздев ладони к потолку, скороговоркой пробормотал слова молитвы. – Все пока живы и здоровы.
Бизнес Исмаевых также не понес ущерба.
– Пока есть бензин и колеса, мне эта война до одного места, – весело заявил владелец автомастерской.
– А что, разве у вас есть бензин? – резонно поинтересовался я. – Вроде бы уже давно бензин не поступает по топливопроводу?