– Да, местечко знатное, – согласился Костя. – А вот люди здесь – полное г…
Я чуть не поперхнулся: мы так не договаривались!
– Почему так думаешь? – я мимолетно состроил козью морду – не забывай, где находишься.
– Мне доводилось иметь дело с азиатами, – Костя на мои знаки – ноль внимания. – За ними всякое водится, но насчет гостеприимства эти ребята всегда были на высоте. «Гость в дом – радость в дом» – это для нас просто слова, а для них – закон. А один мой приятель узбек – о-очень мудрый товарищ – как-то сказал: «Если тебе вдруг попался азиат, который не соблюдает закона гостеприимства, можешь сразу разворачиваться и уходить. С таким человеком нельзя иметь никаких дел».
– Почему?
– Потому что такой азиат – выродок и дегенерат. От него даже свои шарахаются.
– Так… А как это касается нашего случая?
– Это ресторан. Мы тут уже полчаса паримся. А нам даже водички не предложили…
Я убрал козью морду и пожал плечами. Стратегию беседы определяет Костя. Я тут в обеспечении: по-быстрому убить кого-нибудь, пока не подтянется «тяжелая артиллерия», послушать, если вдруг промеж себя будут на фарси шушукаться, подстраховать, короче. Насчет «прослушки» Костя предупрежден, знает, что хозяин наверняка будет слушать запись: так что за все, что он сейчас наболтал, будет отвечать в полном объеме, без всяких скидок на неведение.
– Да ладно, перебьемся – не маленькие. Сейчас дело сделаем, пойдем перекусим где-нибудь.
– А если он до вечера не придет?
– Ну…
– Посиди-ка – я быстро, – Костя встал и направился к выходу.
– Ты куда? Он может появиться в любой момент!
– Да ничего страшного – подождет. Мы дольше ждали…
Ага… Понятно… Нет, ни фига не понятно. Или это какая-то хитрая методика, в которую я не могу «въехать» вот так с ходу, или наше светило просто-напросто тупо капризничает. Мы играем среднестатистических обывателей, людей неглупых, но обыденно-простоватых, рискнувших ради денег встретиться с большим мафиози. Хамить нас никто не уполномочивал.
Ладно. Пока Костя гуляет, введу вас в курс, за каким ржавым дюделем мы тут боты протираем и почем инфо в конце сезона.
Двадцать первого августа в Измайловском парке убили Ахмеда Ильясова. Кто убил – не в курсе, мы тут совсем ни при чем. Ахмед – журналист Эн-Эн-Си, сотрудничал с несколькими российскими агентствами, специализация: горячие точки, горячие темы и неофициальные съемки – так называемый «рэйп». Проще говоря – стрингер.
Вообще, история там запутанная и темная. Если бы я был писателем, обозвал бы все это как-нибудь типа «Кровавое наследство стрингера» и накатал бы целый рассказ, а то и повесть. Но поскольку я всего лишь скромный офицер ГРУ, занимающийся последние пару лет черт знает чем, держите простую пояснительную записку.
Освещение событий в горячих точках и запретная съемка – работа крайне вредная и зачастую смертельно опасная. Журналистов, которые занимаются этим, валят пачками, а статистику смертей (в процентном соотношении по группам) можно смело сопоставить с боевыми потерями в последних войнах. Мимолетно склоняю голову, скорбя обо всех этих безвременно ушедших талантливых ребятах, но никто из них не привлек наше внимание. За исключением Ахмеда.
Почему нас заинтересовал Ахмед?
Он был дружен с Андижо, которого пережил всего лишь на пару декад. Раз.
Гостил у него в Бадахшане и снимал кое-какие бадахшанские шалости. Два.
Через пару дней после его гибели в Интернете появилось несколько скандальных роликов об этих шалостях и некоторых иных забавах – уже кавказского плана. Авторство приписывалось Ахмеду, и вообще все это было подано именно как анонс «Наследства стрингера», которое может прозвучать в любой момент. Три.
Особую ценность в этом аспекте для нас представлял ничем с первого взгляда не примечательный ролик: без стрельбы и взрывов, без претензий на оригинальность, добротно снятый в стиле домашнего видео. Обычное застолье в главном зале ресторана Бадахшан: свадьба детей каких-то больших азиатов. А понравились нам несколько средних планов, на которых были запечатлены сидевшие рядом Андижо и Анвар.
Вот с этого, в принципе, все и началось. Иванов посмотрел, почесал затылок, ткнул карандашом в монитор и изрек:
– Ну так вот же оно! А ну – мозги в кучу, будем работать…
В общем, не буду тянуть: мы просто реанимировали идею стравить две основные составляющие русской (!) наркомафии: кланы Андижо и Анвара. В недавнем прошлом мы эту славную идею практически довели до ума, но забросили ввиду отсутствия двух ключевых моментов: повода и формата подачи. Теперь повод есть. А формат вполне закономерно вытекает из сложившейся ситуации, спровоцированной гибелью Ахмеда. Ты уж извини, Ахмед, за утилитарность – но, уйдя в мир иной, ты здорово помог хорошему делу…
Пришел Костя, приволок две громадные порции шаурмы, полуторалитровую бутылку дешевого кваса и два пластиковых стакана. Разложил всю эту благодать на антикварном столе, плюхнулся в кресло и непререкаемым тоном скомандовал:
– Налетай, не стесняйся.
– Да я, в общем-то, не очень…
– Жуй давай! Когда еще этот урюк заявится – неизвестно. Что нам теперь, с голоду подыхать?
Меня опять одолели сомнения. А мы не перебарщиваем? Нашу простоватую обывательскую суть можно запросто подать в диалоге – Костя мастер в таких вещах. Ну и зачем такие сложности?
– И где ты взял эту вкуснятину?
– У метро. Тоже урюки жарят – может, от этого же ресторана.
По своей воле я такую дрянь не стал бы есть, наверное, даже ввиду перспективы голодной смерти. Нет, против азиатской кухни я ничего не имею. Но не уверен, что собачки, из которых готовится это блюдо, поголовно проходят ветконтроль и привиты от бешенства. Костя, однако, принялся самоотверженно уплетать принесенное яство и подарил меня таким красноречивым взглядом, что было понятно: возражение в данном случае будет эквивалентно предательству и срыву боевой задачи.
– Какой дивный аромат…
Ну, держи заразу, организм: Родина требует жертв.
То ли Костя по ходу движения навел справки и филигранно рассчитал время, то ли просто так совпало: но как только мы начали есть, в кабинет вошел долгожданный Джавдет Кулябов.
Ага! Пожилой импозантный бай в отлично сшитом костюме застыл в дверном проеме и несколько секунд с искренним недоумением пялился на наши жующие хари. Выпав из ступора, он негромко уточнил на фарси, даже не удосужившись скосить взгляд:
– А кто сказал кормить?
– Они с собой принесли, – виноватым голосом пояснил маячивший за спиной бая метрдотель.
– С собой?!
– Да. Сидели, ждали. Потом вот этот – толстый, сказал, что люди здесь нехорошие, гостеприимство не соблюдают, пошел и принес еду.