Он вроде огорчился, но не так чтобы уж очень сильно, только досадливо покрутил головой. Ладно, говорит, что я с этого буду иметь?
– Ты будешь иметь признательность этих людей, – веско сообщил я. – Тебе что – трудно передать? А компания наверняка тебе за это премию даст...
Тут Руслан быстренько объяснил: нет, передать, конечно, нетрудно... Но придется здорово повозиться. Вывезти группу тайком из охраняемого городка – целое дело. Потом втихаря прокатить через все посты, затем таким же манером доставить обратно... Сами они, хоть наизнанку вывернутся, но не справятся, а люди Шамиля, естественно, этим заниматься не станут... Короче, без него тут никак не обойтись. А риск, между прочим, немалый.
– Хорошо. Сколько хочешь?
– Сорок процентов.
– От чего?
– От той суммы, что они выплатят людям Шамиля.
– Ты, наверное, пошутил, малыш?
Тут мы стали с азартом торговаться, как два продавца на базаре, и в результате, как и ожидалось, Руслан «упал» до двадцати процентов. Настоящий нохчо!
Я уточнил: сколько просить?
– Просите сотню, не ошибетесь.
Хитрый товарищ! Значит, нам давал пятерку, а сам хочет сорвать двадцать?
– Может, попросить полмиллиона, а потом потихоньку «падать», сотен до двух?
– Нет, они – это не мы. Они не торгуются. У них твердый бюджет и тарифы на все категории информации. Вот это будет стоить сто штук. Это самый верхний тариф, для сенсаций.
Тут он плутовато подмигнул и заметил:
– И потом, мне кажется... Для людей Шамиля в этом деле деньги – не главное. Разве не так?
– Понятия не имею, – сказал я с деланым равнодушием. – Это их дела... Значит, договорились.
– Договорились. Куда подъехать?
– К пяти часам вечера подъезжайте в Закан-Юрт. В селе не задерживайтесь, отправляйтесь сразу к железнодорожному переезду у тракторной бригады. Заезжайте на зерноток, там вас будут ждать. И еще... прихвати свою камеру, не пожалеешь.
– Зачем?
– Ну... там будет одна маленькая изюминка. Короче, у штатного оператора может рука дрогнуть. Вдруг пропустит самый интересный момент...
Руслан с большим интересом посмотрел на меня, в глазах его я увидел понимание и азарт. Смышленый парень, очень смышленый... Как бы потом не пришлось эту смышленость каким-нибудь нехорошим образом выправлять...
– Обязательно захвачу. У меня руки никогда не дрожат...
* * *
К 17.00 у нас было все готово. Три десятка моджахедов Казбека еще в половине пятого по пятеркам заехали в Самашки и остановились в усадьбах надежных людей, преданных Шамилю. Чуть позже подъехал «штаб»: Казбек с пятью своими гвардейцами (это он их так называет, а на деле просто ребята подготовлены чуть лучше остальных моджахедов, и все), я и еще кое-кто. Наши разведчики были здесь уже с утра, провели рекогносцировку, вычертили схемы для двух огневых групп и наметили маршруты эвакуации.
Я находился в одной усадьбе с Казбеком и «штабом». Во дворе стояли наготове два «Ниссана Патрола». В одном из них терпеливо ждали своего часа наши «аксессуары»: пленные «следаки» и двое предателей. «Следаки», хоть и были закованы в самодельные ножные кандалы с цепью и наручники, почетно сидели на заднем сиденье. Один из людей Казбека неотлучно их охранял. А предатели, связанные, как те мумии, лежали «валетом» в багажнике. Потому что «следаки» хоть и враги, но пленные, взятые на операции с оружием в руках. А предатели – это свои, родные... но гораздо хуже врагов. Они просто не имеют права называться людьми и до сих пор живы лишь потому, что нужны для «сеанса».
Предатели были натуральные, никакой бутафории. Один наш нохчо из Элин-Юрта, мужик сорока пяти лет, и его сын, совсем недавно отпраздновавший свое двадцатилетие. Эта семья и стучала для ГРУ. Поскольку мы с самого начала следили за процессом, который сами же и инициировали, вычислить их не составило особого труда. Мальчишку, вообще говоря, было жаль. Он делал то, что приказал отец, – у нас так заведено. Возможно, если бы не было насущной необходимости, мы бы его помиловали.
В багажнике другого «Ниссана» тоже было не пусто. Там был установлен «белый генератор», который мы одолжили у Шамиля на время проведения акции. По причине небольших габаритов, мощность у него была довольно посредственная, но ее вполне хватало, чтобы намертво заглушить все радиостанции в радиусе двух километров. Генератор питался от бортовой сети, пульт был выведен в салон. Поскольку все люди Казбека во время акции будут заняты, мне предоставлялось почетное право управлять этой замечательной машинкой.
Мовсара с нами не было. По первоначальному замыслу он был главной действующей фигурой в готовящемся спектакле, но тут вмешался случай – к нам в руки попали «следаки»... Пришлось на ходу менять планы. Мовсар, конечно, главная фигура, но в данном случае «следаки» важнее. А пересекаться им ни в коем случае нельзя. Во-первых, мальчишка может сгоряча пристрелить их и испортит нам всю задумку. Во-вторых, что гораздо страшнее, может пообщаться с ними и кое-что понять. Так что рекламировать «амира» будем без его непосредственного участия...
В десять минут шестого старший группы сопровождения, выделенной для эскорта ожидавшихся журналистов, доложил по рации: прибыли. «Шестерка», пятеро. Трое – съемочная группа, проводник, три камеры. С ними один свидетель из Тхан-Юрта, дед. Стоим за Заканом, у зернотока, ждем команды на выдвижение.
Три камеры – что-то многовато. Видимо, два оператора и Руслан прихватил свою. Внял моему совету. То, что один свидетель, понятно: для второго, по всей видимости, места в машине не хватило. Хорошо. Мне – плюс. Я, честно говоря, как пять пробило, стал сомневаться, что они вообще приедут...
Самашки – замечательное село. Чем таким замечательное? Тем, что его во всем мире заметили. Когда-то это было богатое село, довольно престижное место для проживания. Здесь были консервный завод, несколько школ, ясли и железнодорожный вокзал. Консервный завод, продукция которого распространялась по всему бывшему Союзу, предоставлял рабочие места сельчанам, а школы растили новое поколение будущих моджахедов. Тогда, конечно, никто и не предполагал, что они станут моджахедами.
В апреле 1995 года федералы брали Самашки штурмом, а наши оказали им нешуточное сопротивление. Федералы разозлились и разрушили едва ли не полсела, убили очень много мирного народу. До того там зверствовали, что по этим фактам приезжала комиссия международного комитета и проводила скрупулезное расследование. Так это село и вошло в историю под именем «второй Хатыни» [15] .