– Какая, на фиг, разведка! – в отчаянии прошептал Иванов. – Они сейчас вломятся...
– Не вломятся, – невозмутимо возразил Серега. – Они как минимум минут пять будут по лоджии лазить.
Пять активных точек приблизились к общему массиву, на несколько секунд остановились и сбились в кучу.
– Прибор не катит, – раздался от двери срывающийся Васин шепот – парень куда-то быстро бегал, запыхался. – В фойе керосинка, в коридоре световое пятно.
– Годится, – одобрил Петрушин. – Держи.
– А вы? – спросил Серега.
– Мы с ножами. Вася, отдай ствол Косте.
Вася, ни слова не возразив, передал мне кобуру с пистолетом и два запасных магазина.
– А мне? – раздался обиженный голос Иванова.
– Вам рация, – сказал Петрушин. – Извините, третьего ствола нет...
Точки выровнялись в одну линию и медленно поползли по воображаемой прямой вдоль корпуса.
– Мой сценарий, – одними губами сказал Серега. – Жека?
– Обувь все сняли, – скомандовал Петрушин.
Послышалась легкая возня – хлопцы снимали кроссовки. Я и так был босой, нечего снимать.
– Носки тоже. Там ковролин, скользить будет.
– Да сняли-сняли, – нетерпеливо буркнул Сере-га. – Не первый год замужем...
Через едва приоткрытую дверь балкона с нижней лоджии донесся какой-то глухой стук. Пять точек на экране замерли.
– Маршрут: коридор – лестница, нижний коридор, бытовая комната, – распорядился Петрушин. – Не топать! Пошли...
Мы выскользнули в коридор.
Темно, как у негра где! Я ориентировался по дыханию следовавшего впереди Сереги. От нашего номера до лестницы – всего метров десять, так что через пятнадцать секунд мы уже были в бытовой комнате первого этажа, где нормальные люди днем гладят одежду.
Пятно в коридоре, напротив входа в фойе, и в самом деле присутствовало, но было оно очень скромное. Когда мы проскочили через него, я с трудом различил силуэты товарищей. Я слабенько разбираюсь в разрешающих способностях ночной оптики, но Васе можно верить. Если сказал, что прибор тут «не катит», значит, так и есть.
Итак, мы сидели в бытовой комнате и выглядывали в коридор. Вход в фойе – в семи метрах, дальше – дверь на лестницу.
– Мы сядем под лестницей, – сообщил Петрушин. – Они из темноты, несколько секунд, по-любому – концентрация на световом пятне из фойе. Нам хватит. Вася, ты меня видишь?
– Вижу.
– Годится. Идешь сзади, слева, в двух метрах. Шум был где-то в середине корпуса, значит, пойдут мимо нас. Пропускаем мимо, к фойе, пятого толкаю к тебе, четвертого режу. Ты валишь пятого и сразу отходишь на клетку. Я режу третьего и – на клетку. Ныряем обратно под лестницу. Больше просто не успеваем...
– Мы с Костей берем двух первых, – подхватил сообразительный Серега.
– Не берете, а валите, – мягко поправил Петрушин. – Возню услышите – считаете ровно до семи. Потом огонь по силуэтам.
– А если вы не...
– Мы успеем. Нам надо пять секунд. Две – запас. Семь, запомнили?
– Да все ясно, идите уже!
– Делаете по три выстрела и тотчас же ныряете обратно в бытовку, – торопливо закончил Петрушин. – Вряд ли вы их кончите сразу. Кто выжил – откроет по вам огонь. Точнее по коридору, но вас уже не будет. Мы его возьмем. В любом случае: три выстрела – спрятались, больше не стрелять! Иначе по нам попадете.
Где-то в середине коридора послышались едва различимые звуки. Кто-то осторожно возился с замком.
– Потрудимся же, братие, – одними губами провозгласил Петрушин, и они с Васей двумя неслышными тенями метнулись к лестничной клетке.
В коридоре вновь воцарилась тишина. Видимо, те, за дверью, прислушивались. Затем возня с замком возобновилась...
Я стоял, прижавшись спиной к дверному косяку, сжимал в руке ребристую рукоять пистолета и под странно ровное дыхание Сереги лихорадочно взвешивал наши шансы. Полковник, оказавшийся временно не у дел, отошел в глубь бытовки, чтобы не мешать нам.
Голова – это, конечно, хорошо... Но гораздо лучше, когда в такой ситуации рядом с тобой «руки» – Вася и Петрушин. Это просто спасение. У меня имеется некоторый опыт стрельбы в темноте, могу поделиться. Скажем так: шансы попасть по силуэту, внезапно возникшему в этом скромненьком световом пятне, присутствуют. Пятно-то всего в семи метрах...
Но шансы сразу убить двоих или просто даже «выключить» на время – минимальные. Во-первых, мы не знаем, как они будут идти, поэтому мало проку от разбора целей...
– Ты правого, я левого, – словно прочитав мои мысли, прошептал Серега.
– А если в колонну по одному?
– Ну, это на тот случай, если не по одному...
Во-вторых, сейчас гораздо приятнее было бы держать в руках «АКМС», или, на худой конец, родной «ПМ», тупая пуля которого обладает неслабой кинетикой и довольно мощным останавливающим действием. А у нас всего-навсего – «ПСС». Единственная радость, что стреляет почти бесшумно. В человека можно всадить с десяток путь от патрона «СП-4», если не попадешь в голову и не заденешь жизненно важные органы – будет некоторое время бежать, ползти, стрелять и так далее. А если у этого человека в руках тот самый «АКМС», которого нет у тебя, почти все преимущества внезапного выстрела из темноты автоматически аннулируются.
Ножом в темноте, конечно, вернее. Нащупал врага, ткнул куда надо или полоснул по горлу – и вопрос решен. Это в том случае, если умеешь обращаться с ножом. Вася и Петрушин владеют этим искусством в совершенстве...
В глубине коридора скрипнула дверь.
Тишина...
Через несколько секунд послышались негромкие шаги – несколько обутых пар ног мягко топали по ковролину, неотвратимо приближаясь к нам.
Я вытянул вперед руку с пистолетом и нервно сглотнул. Голова перестала работать рационально, в ней вовсю что-то стукало, грудь распирала горячая волна, непрошено прущаяся откуда-то из живота...
– Возня, – шепнул мне на ухо Серега, уловивший мое преждевременное движение. – Счет.
Да-да, конечно... Хреновый из меня спецназовец! Чуть было не обгадил все дело...
Шаги приближались. В световом пятне вдруг разом, как по мановению волшебного жезла, возникли два силуэта, следующие один за другим с разносом в полкорпуса.
– Хек!
Позади фигур, в темноте, что-то булькнуло. Короткая возня, глухой стук падающего тела, фигуры в световом пятне застыли, как-то странно замедленно начали разворачиваться. Или это я все воспринимал замедленно – время вдруг резиново растянулось, поплыло, как тогда, при уколе...
– ...Семь, – почти в голос выдохнул Серега и тотчас же открыл огонь.