— Маршрут утренней пробежки?
— Да. Думай место, где можешь на ходу сорвать кулончик.
— Кулончик?
— Вот такой, — Вася снял с шеи шнурок с цилиндриком в кожаном чехле — МР3-плеер с диктофоном, на который в настоящий момент писалась их беседа, и протянул руку меж сидений.
— MP3-плеер, что ли?
— Ну да, типа того… В общем, я повешу в том месте, где покажешь. Думай также место, где потом повесишь, в конце пробежки. Я заберу.
— То есть ты будешь каждый день ездить в Дмитров?
— Да.
— Ну, с таким же успехом можно передать из рук в руки и не надо никуда вешать…
— Исключено.
— Почему?
— Риск. За тобой наблюдают. Даже если очень хорошее место выберешь — все равно риск остается. А так — ты пробежался, никого нет, я тихонько забрал — и все. Держи карту, — Вася просунул меж сидений подробную схему Дмитрова и пачку фломастеров.
— Вот так прямо сразу?!
— А чего ждать? Думай, на светофоре будем стоять — поставишь отметки. Фонари вон повсюду, светло, как днем. Потом подробно опишешь мне эти места, дашь ориентиры. На всякий случай думай пару резервных пунктов, мало ли…
Родной город Валера знал как свои пять пальцев: ему хватило трех светофоров, чтобы нанести обстановку и подробно объяснить, что это за места.
— Ну вот, самое главное сделали, — Вася упрятал схему за пазуху и облегченно вздохнул. — Да, совсем забыл!
— Чего?
— Пока бегаешь, надо все наговорить на диктофон. Ну, какие новости, твои впечатления, ощущения…
— Да неужели?! А я думал, его сосать или жевать надо!
— Гы-гы… Молоток! А еще там будут вопросы. Прежде чем наговаривать, послушай — Костя будет задавать вопросы, которые его интересуют.
— Вот, блин, жизнь пошла…
— В смысле?
— Не далее как сегодня утром мы спокойно разговаривали без всяких там диктофонов — и ни одной собаке до этого не было дела.
— Ну, что теперь поделать… Такова наша суровая доля. Терпи, брат.
— Терплю. Новости вас интересуют?
— А есть?
— Есть. Меня приняли на работу.
— Ну, это не новость.
— То есть была стопроцентная уверенность?!
— Не знаю насчет уверенности… но насчет спросить, приняли тебя или нет, даже никто и не озадачивал. Еще новости?
— Год назад у них от чего-то помер водила… Ты пишешь?
— Пишу, пишу, не отвлекайся.
Ростовский в общих чертах рассказал все, что узнал за время пребывания в цитадели. Вася слушал внимательно: если даже выяснится, что диктофон подвел, он запомнил все до последнего слова.
— Все?
— Ну да, вроде все.
— Понял, будем закругляться. Трассу хорошо знаешь?
— А то! Считай, десять лет тут катался, почти каждый день.
— Выбери местечко, где будет мертвая зона для наблюдения. Какой-нибудь тенистый поворот, чтобы рядышком постройки были. И чуток сбавь скорость — до двадцати будет достаточно.
— Да ладно, я остановлюсь…
— Ни в коем случае. Сказали — никакого риска!
— Риск будет, если ты на ходу сиганешь в кювет.
— Нет, брат, вот тут уж точно никакого риска не будет. Ну, ладно: пусть в момент высадки будет пятнадцать.
— Хорошо…
Перед выездом на эстакаду Ростовский сбавил скорость. Вася приоткрыл дверь — в затылок Ростовскому беспардонно дунул сырой ветер. Валера обернулся, чтобы спросить, годится ли место…
А на заднем сиденье пусто!
Ростовский покрутил головой, посмотрел в зеркало в поисках темной фигуры, которая, по идее, должна скачками мчаться к постройкам от ярко освещенной трассы… и таковой не обнаружил. В радиусе видимости не было совершенно никакого намека на пешеходную жизнь!
— А думал — байки, — оценил Ростовский. — Ну, Вася… Натуральный призрак!
То ли я старею, то ли от рук отбился из-за долгого отсутствия насущной необходимости активно шевелить извилинами… В общем, работа движется со страшным скрипом. Никак не получается сформулировать отчетливую модель отношений в семье интересующих нас объектов…
Вася пожаловался Лизе, что ему трудно работать в городе и вообще на новом поприще. Только не надо думать, что Лиза у нас наподобие пионера-героя Пабло Отморозова, с ходу «сдает» все нюансы в поведении коллег и получает от этого эстетическое наслаждение. Просто наша «связистка», помимо всего прочего, имеет понятие о психологии коллективного труда в нетипичных условиях. Если на трудности в таком аспекте жалуется человек-оператор машинного доения, это одно дело. В худшем случае удои снизятся на непродолжительный период или испортится настроение у бригадира. А когда жалуется человек Вася, выросший в режиме «война», который целый квартал не получал привычного выброса адреналина при виде врага, подлежащего уничтожению… В общем, такие нюансы надлежит учитывать и системно с ними работать. А то у нас тут немало таких населенных пунктов — наподобие хрестоматийной Вознесеновки, которые де-факто нуждаются в реконструкции системы управления. Хе-хе…
Мне, в отличие от Васи, вроде бы по всем статьям должно быть легче. Я человек цивилизованный и ленивый, оружие таскаю исключительно по необходимости, привык работать головой и всегда готов все бросить и сутками напролет валяться на кушетке в собственном саду (который, надеюсь, у меня когда-нибудь будет: друзья говорят, что я товарищ неглупый — и я им верю, глядишь, найду приличное местечко и заработаю себе на хатку с садиком!).
Но мне не легче. Я вот тут уже несколько дней кряду занимаюсь беспредметным анализом из серии «поди туда, не знамо куда, и принеси то, не пойми что» и напряженно размышляю на тему «а был ли мальчик???».
Иными словами, у меня никак не вытанцовывается ситуационная подоплека для добротной рабочей версии. Нет, наверное, надо проще.
У меня никак не получается придумать, какое злодейство мог совершить Сенковский, чтобы довести до такого радикального состояния самого близкого для него в мире человека. Вернее, придумать можно все, что угодно, — фантазии у меня хватает: например, он сжег из огнемета роддом в пригороде Луизианы, и тонкая и чуткая супруга за это душевно восстала против него. Или так: они летели на курорт, самолет потерпел крушение, выжили только он, она и пара монашек из ордена святого Бенедикта. У них не было провианта, он поджарил монашек на костре и съел. А, да: тут же имеет место раскаяние за двоих, как бы соучастие. Ну, пусть будет так: он пригласил ее на романтический ужин, накормил до отвала шашлыком, а потом, резвясь и подмигивая, сообщил: шашлычок-то, дорогая, того… Гы-гы-гы… А в первом случае попросил привезти к роддому обернутый в подарочную упаковку пакет, сказав, что это презент новорожденным. А впоследствии оказалось, что это никакой не презент, а всего лишь ранцевый огнемет.