У Лемы задрожали губы. Часто закивав головой, он отвернулся в сторону и глухо пробормотал:
— Да-да… Да, верю. Я верю…
— Ну и ладушки, — констатировал я. — Успокойся — если все будешь делать как надо — ничего страшного не случится. Теперь внимательно слушай. — Тут я вкратце рассказал Леме, для чего нам нужны он и его брат. — В общем, поболтаете с тем мужиком, и мы вернем вас домой. Или прикончим вас обоих и вырежем ваши семьи. Альтернативы нет. Усек?
— Усек, — Лема тяжело вздохнул. — Потом нам из дома выйти нельзя будет. За нами будет охотиться батальон киллеров…
— КОРИДОР уничтожен, — успокоил я пленника. — Ваши русские компаньоны после видеобазара — стопроцентные трупы. Опасаться нечего.
— Хорошо, все равно выбора нет, — Лема согласно кивнул и спросил:
— Какие гарантии, что вы нас отпустите потом?
— Скажи брату — пусть «Полароид» привезет, — после некоторых размышлений предложил я. — «Полароид» у него есть?
— Есть, по-моему. А зачем он? — удивился Лема.
— Сфотографируете меня и его, — я показал на Кошелева, скорчившего недовольную рожу. — На обороте напишите, что-почем, и оставите вашим родственникам. Вот вам гарантии, — и украдкой подмигнул Джо — он уже собрался было возмутиться не на шутку. Джо выпустил пар и неопределенно пожал плечами.
— Идет, — после продолжительной паузы согласился Лема. — Давай рацию.
— Смотри, дорогой — я внимательно тебя слушаю, — сказал я на чеченском, протягивая Леме станцию. — Не перепутай: пусть едет один и чтобы об этом никто не знал.
Оторопело уставившись на меня, Лема замер.
— На! — Я слегка толкнул его, заставляя взять радиостанцию. — Чего замер? Работай!
Удивленно покачав головой, пленник взял станцию и, скрючившись в три погибели, начал вызывать брата. Минут через пять в эфире возник недовольный голос Гурзоева-старшего:
— Чего хотел?
— Срочно приезжай! — голос Лемы едва заметно дрогнул. Я мигнул Джо — он моментально приставил ко лбу пленника ствол автомата и положил палец на спусковой крючок.
— Что-то случилось? — насторожился Сайд. — Але, але! Что там у тебя!
Джо чуть-чуть надавил на спусковой крючок. Впившись взглядом в его палец, Лема сделал медленный вдох и спокойно сказал:
— Нет, все нормально! Я тут от новых клиентов важную информацию получил — выборов касается. Очень важная информация — тебе может здорово пригодиться! Ты подъезжай и «Полароид» прихвати. Только чтобы никто не знал. Хорошо? Один приезжай!
Услышав про «Полароид», Сайд почему-то успокоился.
— Ладно, — согласился он. — Сейчас будем, — и отключился. Кошелев убрал ствол от головы Гурзоева и вопросительно посмотрел на меня. Я ухватил Лему за горло и тихо спросил:
— Почему он сказал «сейчас будем»? Ты же просил его приехать одного! Что ты сказал не так?!
— Ах ты ж сволота! — прошипел Джо. — Да я тебя…
— Он старший — что хочет, то и делает! — виновато пробормотал Лема, с опаской косясь на Джо. — И потом — он один никогда нигде не ходит. С ним постоянно два телохранителя — хохла. Когда он идет к женщине, один из них садится у порога, а второй стоит во дворе под окном. Они всегда с ним…
— Ах ты ж чмо-о-о-о!!! — не унимался Кошелев. — Да я тебе гланды через жопу вырву, скотина! — Он опять наставил на Лему автомат.
— Тихо, братишка, — урезонил я его и пообещал пленнику:
— Мы оба попадаем со ста шагов в пивную банку из автомата. Помни об этом, дорогой. Я тебе скажу, что надо делать, если ты ваньку валяешь, я тебе гарантирую — будет четыре трупа. Ваши хохлы и вы сами. Усек?
— Я не ошибусь, — пробормотал Лема и с тоской посмотрел на Кошелева. — Я все сделаю как надо! И… там еще водитель у них… Брат сам машину не водит…
Спустя полчаса в балку аккуратно скатился новенький «Ниссан». В салоне находились четверо: Гурзоев-старший, водитель и двое молодцев с автоматами. В отличие от своей свиты, ряженной в новенькие «комки», Сайд был одет в солидный кожаный плащ и симпатичную норковую шапку. Когда он вышел из машины, я обратил внимание, что оружия при нем нет. Ну что ж, все правильно — зачем такому влиятельному парню оружие? При нем вооруженная охрана, преданная и верная, он в своем районе, где ничего ему не угрожает… Рожи у охраны были явно рязанские, но на голове у каждого молодцевато сидели красивые зеленые береты с «волчьей» эмблемой.
— Твою мать! — шепотнул я, осторожно выглядывая из оконного проема. — Славяне, мать вашу так!
— Это не правильно, — отчаянно прошептал Лема, глядя немигающим взором на зрачок автоматного ствола, направленного ему в лицо. — Я должен встретить его — он старший! Он может заподозрить…
— Тем хуже для него, — буркнул я. — Значит, он умрёт. Давай!
— Ай, Сайд! — крикнул Лема. — Иди-ка сюда, дорогой! Смотри, что у меня здесь!
— У тебя что — ноги отсохли?! — недовольно проворчал Гурзоев-старший, приближаясь к зданию. — Совсем оборзел ты, как я погляжу! Большим начальником себя считаешь, да?
Свита Сайда тоже выбралась из машины, но сокращать дистанцию, отделявшую их от шефа, не торопилась. Незачем было — своя земля. Опасности нет, шеф команду не дает… Когда эта дистанция достигла полутора десятков метров, я крикнул: «Можно!» и, наступив коленом на горло Лемы, положил автомат на подоконник, целясь в Сайда.
Тишину вспорола оглушительная очередь во весь магазин. Джо, притаившийся в «уазике» Лемы, выпустил в сопровождавших Сайда молодцев тридцать пуль — в упор, с пяти метров! — и, мгновенно поменяв магазин, подскочил к безжизненно распростертым телам. Делать контрольные выстрелы не
Было необходимости. Свита Гурзоева-старшего уже не представляла опасности.
— Иди сюда, красавчик! — поманил я застывшего с раскрытым ртом Сайда и многозначительно качнул стволом:
— Только вафельницу захлопни — так будет лучше! И без глупостей…
Спустя без малого час в сумерках мы в полном составе двинулись к административной границе Чечни. В оранжевой будке нашего «66» лежали, скованные в положении «валетом», братья Гурзоевы — основные свидетели в уголовном процессе против «благодетелей», обидевших полковника Шведова. Братьев бережно охранял Барин.
Машина шла с потушенными фарами. За рулем сидел ас — Сало, нахлобучив на нос бельгийский прибор ночного видения. В полукилометре впереди машины, как положено, перемещалось боевое охранение: Мент и Джо. У обоих, что называется, был «язык на плече» — двигаться приходилось довольно споро. Впрочем, через каждые полчаса их меняли Север и Лось, принимая из потных рук предшественников, как эстафетную палочку, прибор ночного видения.
Таким макаром мы передвигались около сорока километров, с крайней осторожностью огибая все встречные посты на дороге. И только в одном месте команда в полном составе завалилась в машину — когда мы приблизились к посту, стоявшему на перевале.