– Ничего, ничего. Когда я лежу, мне легче становится.
– Аня, не отходи от Тани. Если что, вызывай «Скорую».
– Хорошо, мам! – ответила девочка и встала рядом со мной.
Услышав, как захлопнулась дверь за Наташей, я еще несколько секунд полежала, потом подняла голову и сказала:
– Ох, отпустило, кажется.
– Вы лежите, не вставайте. Мама сейчас придет.
Через минуту я села на диване и шумно выдохнула:
– Фу ты, вроде бы совсем прошло.
Аня продолжала стоять рядом. Я взяла ее за руку, усадила рядом с собой и заговорила, не выпуская ее руки.
– Аня, ты хочешь мне помочь?
– Да, конечно, хочу. Вы только скажите, что нужно сделать. Может, чего-нибудь принести?
– Да нет. Я не об этом. Со мной уже все в порядке. Ты хочешь помочь своей маме?
Она молча кивнула, глядя на меня расширенными глазами.
– Так вот, я тоже хочу помочь тебе и твоей маме. Но я не смогу этого сделать, если ты не расскажешь о той женщине с рыжими волосами. Ты ведь видела ее, правда?
– Д-да, я видела, – призналась она, – но я папе слово дала, что никому не расскажу.
Глаза девочки наполнились слезами, она начала всхлипывать.
– Аня, не надо плакать. Ты очень хорошая, умная, добрая девочка. Ты молодчина, умеешь держать слово, – я утерла ей слезы и, взяв ее за обе руки, мягко продолжала: – Но, понимаешь, детка, сейчас все изменилось. То, что ты раньше держала в секрете, сейчас обязательно нужно рассказать. Твой папа сам разрешил бы тебе это сделать.
Она перестала плакать и посмотрела на меня не по-детски пытливым взглядом.
– Мой папа был очень хорошим, – тоном то ли утверждения, то ли вопроса произнесла Аня.
– Да. Он был очень хорошим.
– Самым лучшим!
– Если бы я так не думала, то не стала бы вам помогать, – ответила я, глядя ей прямо в глаза.
– Хорошо, я вам расскажу. Но только вы обещайте, что маме ничего не скажете. Папа мне говорил, что она может неправильно понять и расстроится, если узнает.
– Даю слово. А теперь, пока мамы нет, начинай все рассказывать. Где ты видела эту тетю?
– На море. Мы с папой отдыхали летом на Черном море, там я ее несколько раз видела.
– Этим летом?
– Да. Мы с папой жили в санатории, а она несколько раз в гости к нам приходила. На пляж с нами ходила, еще на прогулку, на катере ездила.
– Она была одна?
Подумав, Аня ответила:
– Кажется, одна.
– И что же, они с твоим папой хорошо знали друг друга?
– Да, наверное, хорошо. Папа один раз сказал, что она очень несчастная, а я удивилась. Она вроде всегда веселая была. Смеялась много.
– Это папа тебе говорил?
– Нет, дяде Андрею, а я услышала случайно.
– Так Андрей тоже с вами отдыхал?
– Да, только он там был не все время, а на несколько дней приезжал.
– И что же, он эту тетю тоже хорошо знал?
– Да, мне показалось, что они давно дружат.
Меня осенила догадка.
– Аня, а может, они с дядей Андреем вместе к вам приезжали?
– Нет, дядя Андрей с нами в санатории жил, в соседней комнате, а Люси где-то в другом месте.
– Как ты сказала? Люси?
– Да, они ее так называли.
– А ты не знаешь ее настоящего имени?
– Знаю, ее зовут Люда, а фамилия у нее Рачкова. Но все называли ее Люси.
– Как же ты умудрилась даже фамилию ее узнать?
– Папа с дядей Андреем часто про нее говорили. Дядя Андрей называл ее Люська Рачкова.
– Молодчина, детка. Постарайся припомнить, она приходила к вам с папой, только когда дядя Андрей был с вами или без него тоже?
– Без дяди Андрея тоже приходила. Мы на катере ездили кататься, когда дяди Андрея уже не было.
– А здесь, в Тарасове, ты ее никогда не видела?
– Нет, никогда.
– А может, в последнее время ты слышала какие-нибудь разговоры об этой Люси?
– Нет, – она помолчала, – но она позвонила папе, – чуть слышно закончила девочка.
– Что? – боясь, что не расслышала, я приблизила ухо к ее лицу.
– Она позвонила папе, – еще тише повторила девочка.
– Когда? – спросила я, затаив дыхание.
– Тогда, ночью, когда он ушел.
– В пятницу? – уточнила я, чувствуя, как учащенно забилось сердце.
– Да, – кивнула Аня.
– Но ведь твоя мама сказала, что не было никаких звонков!
– Она не слышала – она в ванной была.
– Аня, золотко! Что же ты молчала все это время! – не удержалась я.
– Я же папе слово дала, что никому не скажу про эту тетю, – расплакалась девочка.
– Да, да, ты права. Извини меня, пожалуйста, – я утерла ей слезы. – А ты не спала, когда она позвонила?
– Я спала, но от звонка проснулась. Папа начал громко говорить, я испугалась и стала слушать.
– А что он говорил?
– Я не помню. Он был очень сердитый. Ругался на кого-то.
– А как ты догадалась, что это именно Люси позвонила?
– Потому что он сказал: «Не плачь, Люси». Нет, он сказал: «Не реви, Люси, я сейчас приеду». И еще он сказал: «Будь у себя на Кутякова», – напряженно вспоминала девочка. – А потом он попрощался с мамой и ушел.
После паузы Аня заглянула мне в глаза и задала вопрос:
– Вы нам поможете?
– Я сделаю все, что смогу.
Аня порывисто обняла меня и прижалась лбом к моему плечу.
– Береги свою маму, – сказала я, гладя ее белокурую головку – Она у тебя необыкновенная.
– Я знаю, она самая лучшая.
– И ты тоже необыкновенная.
Девочка улыбнулась сквозь слезы и, смущаясь, сказала:
– Вы тоже необыкновенная.
Я поцеловала девочку.
– Ну что ж, пожалуй, маму я дожидаться не буду. У меня еще много дел, – сказала я, поднявшись. Аня с лукавинкой в глазах спросила:
– Вы это нарочно придумали?
– Что? – не поняла я.
– Что у вас живот заболел. Чтобы мама ушла?
Я рассмеялась:
– Ты только держи это в секрете, идет?
– Хорошо.
– Ты скажи ей, что у меня все прошло и я поехала по делам.