Сар Зелл высунулся из-за угла ровно настолько, чтобы сделать один выстрел. Лазерный луч, способный пробить танковую броню, ударил в бедра сержанта в сером шлеме, испепелив все ниже пояса.
Осталось трое.
— Я помню этих ублюдков.
Сар Зелл опустил пушку и смахнул каменное крошево с ее энергетического насоса. Сжатый воздух, раскаленный настолько, что расплавил бы кожу, со свистом вырвался из массивного генератора орудия.
Талос тоже их помнил. Серебряные Орлы и орден Авроры всего лишь несколько лет назад отогнали части Повелителей Ночи от их космической добычи.
— Надо быстро с этим покончить, — передал Ксарл, зачехляя разряженный пистолет и активируя цепной меч. — Кто со мной?
Сар Зелл покачал головой:
— Минутку.
Он снова, напрягшись, вскинул пушку и перегнулся за угол, пока Первый Коготь прикрывал его огнем. Лаз-пушка дернулась в его руках от мощной отдачи после выстрела. Луч яростного света ударил в одного из последних имперцев, лишив его головы, плеч и груди.
Осталось двое.
— Готов, — сказал Сар Зелл, опуская перегревшуюся пушку.
Инерционные перегородки по бокам орудия уже чуть ли не лопались. Скоро придется заменить ствол.
Первый Коготь бросился вперед, как один. Цепные мечи ревели, впиваясь в керамит, а пистолеты палили почти в упор. Ксарл и Талос прикончили двоих оставшихся противников — первый отсек имперцу голову, а второй сорвал с противника шлем и сунул ему в рот дуло болтерного пистолета.
Сержант, располовиненный лазерным огнем, все еще был жив. Он полз по полу, подтягивая руками безногое туловище.
Кирион и Ксарл, окружив его, с усмешками глядели сверху вниз.
— Для забав нет времени, — остерег их Талос.
— Но…
Пистолет Талоса рявкнул один раз. Заряд превратил голову сержанта и шлем в осколки, застучавшие по наколенникам и ботинкам Первого Когтя.
— Я сказал — для забав нет времени.
Первый Коготь пересек зал, через груды обломков тренировочного оборудования направляясь к спасенному ими отделению. Из всего Когтя выжил только один боец. Он нагнулся над телами братьев, собираясь поживиться их оружием, боеприпасами и драгоценностями.
— Сержант, — приветствовал его Талос.
Легионер втянул воздух сквозь сжатые зубы и вырвал из мертвых пальцев брата цепной топор. Отшвырнув в сторону свой поврежденный болтер, он позаимствовал другой у второго мертвеца.
— Сержант, — повторил Талос. — Время не ждет.
— Уже не сержант.
Повелитель Ночи поставил ногу на спину убитого воина. Топором отсек голову трупу и стащил с нее шлем.
— Я проиграл дуэль Зал Харану.
Надев шлем на голову, он герметически запечатал воротник.
— Теперь у меня шлем Зал Харана, а он стал падалью. Поэтическая преемственность.
Воин окинул своих спасителей долгим взглядом. Цитадель вокруг них содрогалась до самого фундамента.
— Первый Коготь, — проговорил он. — Ловец Душ.
— Узас, — сказал ему Талос. — Нам надо идти.
— Хм-м, — проворчал тот, не обращая внимания на слюну, нитями свисавшую с уголков губ. — Хорошо.
Он все еще видел сон.
Он думал не о проходящем сейчас анализе крови, не о сверлах, открывающих содержимое его черепа холодному воздуху и пытливым лезвиям.
Он думал только о прошлом, когда десять тысячелетий назад враг явился на Тсагуальсу, неся расплату за великое множество грехов.
С той минуты, когда пламя охватило небеса, прошел час, и Талос вынужден был признать, что усталость начала брать свое. Вокс переполняли безрадостные отчеты о том, как стены разваливаются под ударами вражеской артиллерии; о танках, прорывающихся в крепость сквозь бреши в баррикадах; о десантных капсулах, рушащихся сквозь парапеты и извергающих во внешние дворы замка сотни отделений противника.
Он потерял всякую связь с флотом на орбите, не считая обрывочных и бессмысленных выкриков и проклятий. Он даже не был уверен, что «Завет» все еще на орбите.
Первый Коготь быстро изменил тактику: вместо стремительного бега по центральному коридору они свернули в боковые переходы, вентиляционные шахты, туннели для рабов и технические ходы. Надо было избегать противника, захлестнувшего их цитадель.
В тех вокс-передачах, что еще сохранили слабое подобие смысла, картина боя выглядела безрадостно. Потери были не просто велики — наземные силы легиона планомерно уничтожались. Отделения вражеских космодесантников сражались с четкостью и координацией, невозможной в таком гигантском побоище. Когти легиона непрерывно вопили о солдатах противника, поддерживающих связь с высокой частотой, что помогало сформировать превосходящие по силе отряды. Они прорывались сквозь центральные залы, погружая противников во все большую анархию и вынуждая к бегству. Каждая контратака Повелителей Ночи захлебывалась в волнах свежих подкреплений, а имперцы отступали организованно к заранее укрепленным позициям, которые обеспечили их вновь высадившиеся братья.
Отделение остановилось в служебном туннеле, таком тесном, что им приходилось пригибаться, а в некоторых участках передвигаться на четвереньках. Ауспик Кириона то настраивался, то вновь выходил из диапазона сканирования.
— Мы заблудились, — пробормотал Ксарл. — Треклятые туннели для рабов. Надо было оставаться в главных коридорах.
— И сдохнуть, как остальные? — спросил Сар Зелл, ползущий сзади.
Он волок за собой лазпушку так осторожно, как только мог обходиться с древней реликвией в тесном техническом туннеле.
— Я предпочту здравомыслие безумию, большое спасибо. Я хочу дожить до другого боя, который мы сможем выиграть.
— Это как бороться с вирусом, — выдохнул в вокс Талос, — как бороться со смертельной болезнью. Они повсюду. Они знают, как лучше всего противодействовать нам, когда мы что-то предпринимаем. Они изучили нас, прежде чем начать эту атаку. Все это было спланировано, вплоть до последней детали.
— Кто были те первые, которых мы убили? — спросил Сар Зелл.
— Перед Серебряными Орлами? Те, что в зеленых доспехах, цвета неба над Родарой, были из ордена Авроры. Мы сражались с ними на Спэнсриче. Многих других я не знаю, — признал Талос. — В воксе звучат имена, которых я никогда прежде не слышал. Новадесантники. Черные Консулы. Орден Генезиса. Это названия орденов, чьи протектораты мы грабили и терроризировали десятки лет. Это то, что чувствовал наш отец перед смертью. Наши грехи вернулись к нам, как случилось и с ним.
— Это не имеет значения, — перебил его Ксарл. — Все они Ультрамарины. Им пустили кровь в Великой Войне. И пустят сейчас.