На экране оккулюса за первыми двумя возник силуэт еще одного корабля. Этот был гораздо крупнее, с огромными раскинутыми крыльями из кости и мерцающей чешуи. Зеркальные паруса из змеиной кожи вспыхнули, отражая свет звезды, и судно набрало скорость.
— Еще один эльдарский боевой корабль в радиусе дальних сканеров! — выкрикнул оператор ауспиков. — Флагманского класса!
— Вижу. И по сравнению с ним мы уже не настолько выигрываем, — признал Кирион. — Сколько у нас времени до того, как они будут здесь?
Горбатый мастер ауспика покачал головой, усеянной шрамами от ожогов.
— Сложно сказать, господин. Если брать в расчет обычные двигатели, около тридцати минут. Но если они будут и дальше так отплясывать, может быть, и пять, и двадцать.
Кирион откинулся на троне, положив руки на подлокотники.
— Ну что ж, моя дорогая и верная команда. У нас осталось еще несколько минут, чтобы насладиться обществом друг друга, а затем мы умрем. Разве это не восхитительно?
Талос ввалился в люк на такой скорости, что прислужники Октавии увидели лишь размытое пятно синего керамита. Сервоприводы доспеха натужно ревели. Служители бросились от воина врассыпную, как крысы от преследующего их кота. Даже Вуларай отшатнулась назад и нисколько не удивилась, когда на ее слова: «Господин мой?» — не последовало никакого ответа.
Октавия, разбуженная сиренами тревоги, уже приходила в себя. Одним прыжком она взлетела на свое кресло. Талос с грохотом остановился, вогнав ботинки в палубу с такой силой, что трон навигатора затрясся.
Казалось, что она так истощена, что находится на грани обморока, несмотря на долгие часы сна и трубки с питательными растворами, составленными по специальному указанию. Убийства, совершенные по приказу пророка всего лишь несколько дней назад, и утомительный перелет на эту окраину Империума оставили следы утомления у нее на лице. Под глазами залегли темные круги, а влажная кожа казалась сальной в тусклом свете комнаты.
Октавия подняла взгляд на Талоса. Судя по положению головы и напряженным шейным мышцам, ее терзала мигрень.
— Эльдары? — недоуменно спросила она. — Я правильно расслышала?
— Веди корабль в варп, — потребовал Талос. — Прямо сейчас.
— Я… что?
— Послушай меня, — прорычал он, — эльдары здесь. Они почувствовали псайкерский вопль, который мы отослали, — или, что еще хуже, их ведьмы предсказали это заранее, и флот ожидал нас в засаде. Скоро появятся другие корабли. Прыгай сейчас — или все мы погибнем!
Девушка сглотнула и потянулась к первому из кабелей интерфейса. Ее руки дрожали от слабости, но голос был твердым и четким:
— Куда? Куда мы летим? К Оку?
— Куда угодно, лишь бы убраться отсюда и не угодить туда. Перед тобой вся галактика, Октавия. Просто найди место, где мы сможем укрыться.
Корабль бежал, снова, и снова, и снова.
Через два дня после первого перелета он вернулся в реальный космос лишь затем, чтобы обнаружить заслон из крейсеров эльдаров, безмолвно ждущих в засаде. «Эхо проклятия» развернулся по головокружительной дуге и, проделав нисходящую бочку, снова прорвался из материальной Вселенной в относительную безопасность варпа.
Тремя днями позже он снова прервал межзвездный полет и приблизился к планете Ванахайм, но пять эльдарских крейсеров уже кружили по орбите. При появлении судна Повелителей Ночи корабли чужаков развернули свои светоотражающие паруса и снялись с орбиты, помчавшись наперерез крейсеру Восьмого легиона.
И «Эхо» снова бежал.
В третий раз, когда корабль вырвался из варпа, он не замедлил хода при виде ксеносовской блокады. «Эхо проклятия» ринулся сквозь ледяной прибой реального космоса. Его бортовые батареи запели во тьме, посылая проклятия судам чужаков, и крейсер промчался между ними. Корабли эльдаров уклонялись и уворачивались с немыслимой грацией, даже те, чьи солнечные паруса разлетелись под ударами орудий Восьмого легиона. «Эхо», обгоняя безнадежный бой, сконцентрировал все усилия на том, чтобы удерживать суда ксеносов на достаточном расстоянии, прежде чем он вновь ускользнет в варп.
В четвертый, в пятый, в шестой раз — чем дальше они уходили от начальной точки путешествия, тем более сильное сопротивление встречало их с каждым новым возвратом в реальность.
— Они нас пасут, — сказал Кирион после восьмого выхода и бегства.
Талос кивнул:
— Я знаю.
— Мы не доберемся до Великого Ока, брат. Они нам не позволят. Ты ведь это понимаешь?
— Понимаю.
Миновала неделя. Две недели. Три.
Выйдя из варпа в четырнадцатый раз, «Эхо проклятия» нарушил мирный покой небес. Он прорвался обратно в материальный мир на гребне бури, опоясанный фиолетовыми молниями и красноватым дымом. На этот раз ему не пришлось немедленно пробиваться обратно или, затаившись, определять координаты и выискивать врагов.
Нет, на сей раз «Эхо» распорол ткань реальности и продолжил полет, до предела разогнав двигатели. Крейсер несся сквозь безумные переливы красок туманности Праксис, погружаясь все глубже в гигантское газовое облако. Талос приказал не сбавлять ход, и двигатели продолжали нести корабль вперед на такой скорости, что корпус стонал от перегрузок.
— Эльдаров нет, — заметил Кирион.
— Пока нет, — уточнил Талос. — Полный вперед. Настолько глубоко в туманность, насколько выдержит корабль.
Мастер ауспика окликнул их, перекрывая взволнованный щебет сервиторов:
— Лорд Талос, у нас…
— Помехи в сканировании, — спокойно перебил его Талос, — именно из-за них мы здесь. Я в курсе, офицер.
Первый Коготь выстроился вокруг центрального трона, неся безмолвную стражу. Остальные выжившие Повелители Ночи один за другим вошли на командную палубу. Подняв глаза к оккулюсу, они наблюдали в молчаливом единстве.
Прошли часы.
Талос время от времени отрывал взгляд от звезд и посматривал на тактический гололит. Как и обзорный экран, гололитическая проекция показывала звезды, планету, вращающуюся в пустоте, и больше ничего.
— Сколько уже? — спросил он.
— Четыре часа, — ответил Кирион.
Подойдя к носовой артиллерийской консоли, он заглянул за плечи дежуривших там семерых офицеров.
— Четыре часа тридцать семь минут.
— Пока что дольше всего, — заметил Талос.
— Намного дольше.
Пророк, по-прежнему сидевший на командном троне, наклонился вперед. К одному из подлокотников трона был прислонен золотой клинок Кровавых Ангелов, на другом лежал болтер пророка. Сам трон, огромный, из опаленной пламенем бронзы, возвышался на своем центральном пьедестале надо всей командной палубой.