— А откуда ты знаешь, что у меня гениальная идея? — опешила Даша.
— Не первый день замужем, — хохотнул он. — Так что же вы, сударыня, намерены мне предложить?
— Исполнение давней мечты! — с довольным видом торжественно объявила Дашка.
— Да неужели? Любопытно… И о какой же мечте идет речь? У меня их, знаешь ли, много.
— О речном круизе! — Даша радостно улыбалась, предвкушая его реакцию.
— Ну, этим нас не удивишь, — хмыкнул он. — Видали мы и Дунай, и Рейн, и Нил, и Амазонку…
— Верно… А по нашим рекам ты так ни разу не сплавал! Я понимаю — так многие москвичи за всю жизнь ни разу не выбираются ни в Третьяковку, ни в Большой театр, ни в Кремль, а питерцы — в Эрмитаж и в Русский музей… Но ты же столько раз говорил мне, что хотел бы увидеть и Волгу, и сибирские реки… А Карелию? Помнишь, ты мне рассказывал, как у твоей бабушки стояла в кухне доска разделочная, и там была надпись: Кижи, и картинка церквушки… И твой папа тебе рассказывал, как на байдарке сплавлялся… И вообще… помнишь песню? «Долго бууудет Карелия сниииться…»
— Дашка, — вклинился он в поток ее слов, — откуда ты все это взяла? По-моему, ты меня с кем-то путаешь. Какая доска, какие Кижи, какая Карелия? И что за рассказы отцовские про байдарки? Отец ушел от нас. А когда жили вместе, он мной и не занимался… Не помню я такого, чтоб он со мной проводил время…
— Странно… Как ты мог все забыть? — Даша сникла. — Ты же сам мне все это рассказывал. И вот — я помню, а ты нет. Андрюш, ты, наверно, шутишь…
— Ладно, Даша, не бери в голову, — отмахнулся он. — Главное, что твоя идея меня, пожалуй, и впрямь заинтересовала. И куда же ты хочешь сослать меня?
— А это ты сам выбирай! — снова повеселела Даша. — Навигация откроется совсем скоро, в начале мая, так что определяй маршрут. Хочешь — вниз по Волге, хоть до самой Астрахани, хочешь — на Север, через Питер, по Онеге и Ладоге, а хочешь — в Сибирь, например, по Лене или Енисею. Везде комфортабельные теплоходы, везде интересно. А уж красота-то какая! Если хочешь, я тебе дома фотографии покажу, я специально подборку сделала.
— Гм… Надо подумать, конечно, — почесал подбородок Андрей. — Но, похоже, ты меня уговорила.
И он, почитав интернетные форумы, выбрал маршрут Москва — Санкт-Петербург — Москва, через Ладожское и Онежское озера, с заходом в Карелию, Кижи и Петрозаводск и на Валаам. Время — июнь. Во-первых, к тому моменту планировалось закончить основные работы по дому и вплотную заняться садом, где постоянный хозяйский надзор не требовался. А во-вторых, можно было надеяться, что в июне погода на Севере уже установится. Ехать навстречу дождям, холодам и ветрам как-то не очень хотелось.
Рабочие не подвели его. Несмотря на все возможные заморочки и проволочки, каких в этом деле не избежать, к середине июня дом был почти готов и не только отделан, но даже уже были обставлены многие комнаты — мебель он заказал заранее. Так что круиза он ожидал в приподнятом настроении. Но стоило наступить дню, указанному в путевых документах, все резко переменилось.
И началось все уже на Северном речном вокзале, куда они с Дашей приехали. То, что он увидел, сразу резко ему не понравилось. Обветшалое вокзальное здание, давно не ремонтированные ступени лестниц, ведущих к причалам, отвратительный запах воды…
— Ну и воняет же! — не удержавшись, воскликнул он.
Даша принюхалась.
— Я ничего не чувствую…
— У тебя насморк, что ли? Да тут просто разит болотной тиной! Как можно это не чувствовать? Мерзость какая…
Запах показался ему столь неприятным, что даже мелькнула мысль развернуться и, наплевав на круиз, уехать домой. Остановило, наверное, только нежелание расстраивать Дашку. Идя к причалу, он себя уговаривал: бог даст, все как-нибудь обойдется. Может быть, так сильно пахнет только в самом порту, в городе, а когда они поплывут по открытой реке, запах рассеется. Или он принюхается к этой вони и не будет ее ощущать. Ведь научился же он как-то мириться с запахом кофе, который всю жизнь его так раздражает…
— Смотри, Андрюш, вот твой теплоход! — И Даша указала на бело-голубое четырехпалубное судно у ближайшего причала. — Красавец, правда? А огромный какой!
Андрей пожал плечами, не очень понимая, чем тут особенно восторгаться. Корабль как корабль, весьма скромных размеров, до океанского лайнера далеко. И состояние теплохода оставляет желать лучшего — вон на борту пятно грязное, на поручнях краска облупилась…
Народу на теплоходе оказалось неожиданно много, Андрей и не думал, что судно может вместить столько пассажиров. И соотечественники, и иностранцы, все с чемоданами, огромными сумками, все толкаются, орут, дети носятся, путаются под ногами… Черт, он как-то и не подумал, что в круизе может оказаться столько детей. Неужели все две недели ему придется с утра до ночи терпеть их беготню и вопли?
Разумеется, его каюта оказалась на самой последней палубе и в самом дальнем конце коридора. Пока они добрались до нее по узким коридорам и крутым лестницам, Андрей, несший тяжелые вещи, весь взмок.
— Что ж ты запихнула меня в самый дальний угол? — выговаривал он Дашке, пока они пробирались наверх.
— Но как же? — растерялась та. — У тебя ведь каюта-люкс, они обычно находятся ближе к носу и на верхней палубе, это лучшие места на теплоходе…
Мимо прошли, громко смеясь, две молоденькие девушки, одна из них, та, что пониже ростом, кокетливо стрельнула глазками в Андрея. Даша с неприязнью поглядела на нее, а Андрей только усмехнулся про себя. Дурочка, она небось думает, что он во время круиза будет трахаться направо и налево, вроде как что еще делать на теплоходе? Не понимает, глупая, что ему это сейчас на фиг не надо. Неизвестно почему, но в последнее время Андрею отчего-то вообще не хотелось смотреть на женщин, не говоря ни о чем другом.
Чем внимательнее он приглядывался к интерьерам, тем меньше ему тут нравилось. Эх, зря он, наверное, послушался Дашку, уверявшую, что по комфортабельности теплоход не уступает четырехзвездочному отелю. Еще не ступив на борт, Андрей уже начал в том сомневаться, а войдя в каюту, убедился окончательно. Тесно, неуютно, телевизор в гостиной допотопный, мебель как будто осталась от советских времен — какая-то нелепая «стенка» с расставленным по полкам дешевым сервизом. Да и спальня ничуть не лучше, зеркало мутное, кровать жесткая, покрывало на ней и занавески на окнах совершенно жуткой расцветки, на стенах картины, которым было бы самое место где-нибудь в колхозном санатории… Но Дашка не замечала ни этого, ни его недовольной физиономии, а только и знала, что щебетала, как тут здорово, красиво и замечательно и как она ему завидует, что он отправляется в такое чудесное путешествие. Зависть тут, конечно, была ни при чем. Андрей отлично понимал: Дашка хоть и не подает виду, но все же страшно огорчена, что он едет один, а не они вместе. Ей явно этого очень хотелось. Но Андрей не предложил ей поездки в том числе потому, что, отправляясь в круиз, первым делом хотел отдохнуть от нее, что-то в последнее время в его жизни ее стало слишком уж много. Ее забота, стремление угодить ему и жажда его опекать раздражали. Он даже начал побаиваться, что однажды сорвется. Впрочем, к чести Даши надо отметить, что повела она себя в этой ситуации вполне достойно. Не только не стала канючить, просясь вместе с ним, как поступили бы многие женщины на ее месте, но даже сделала, как говорится, хорошую мину при плохой игре — притворилась, что сама не смогла составить ему компанию, потому что на работе не получается взять отпуск на это время.