Ну что ж, еще Никита Ильич (царство ему небесное, мученику!) говаривал, что Лидия мало внимания уделяет детям и слишком много – себе. И с годами она не изменилась, что Лидия и сама знала. Может быть, и в самом деле проглядела… А что, ей следить за Татьяной нужно было? Но это невозможно, ведь у Татьяны такая работа – она вольна в своих передвижениях, едет куда хочет, встречается с кем хочет, и если она собирается на тайное свидание с мужчиной, а дома заявляет, что едет к заказчице или поставщику фурнитуры, как можно ее опровергнуть, проверить?!
Да никак.
И вообще неизвестно, стоит ли еще…
Когда первый шок прошел, Лидия вдруг осознала, что произошло именно то, о чем она мечтала целых тринадцать лет – с тех пор, как приехала в Париж. Дочь выйдет замуж за богатого (ну, скажем так: зажиточного) человека, крепко стоящего на ногах. Да, Алекс, который влюблен в Татьяну по уши, который все тринадцать лет мечтал о ней и даже не женился, погрязнув в своих мечтах, теперь наизнанку вывернется, чтобы обеспечить ей приличное существование. И, конечно, Таня – хорошая девочка, послушная дочь, просто сокровище! – не бросит мать. А значит, Лидии можно избавиться от унизительного страха перед каждым наступающим днем.
Потом ей вспомнились разноцветные глаза Эвелины. Лидия представила, с каким изумлением вытаращит их сестрица… Как бы ее удар не хватил, Эвочку-то! И при мысли об этом настроение у Лидии окончательно исправилось. Все-таки правы французы, когда говорят: «Rira bien qui rira le derniеr»[21]. Тогда, в Доримедонтове, Эвочка втихомолку хихикала над бессильными попытками сестры обратить на себя внимание обворожительного Кости Русанова. Теперь время Лидии хихикать. И даже хохотать!
А семейная сцена тем временем продолжалась. Дмитрий пытался начать драку, однако Алекс проявил спокойствие и твердость, которых Лидия даже не ожидала. Он пригрозил вызвать полицию. Он-то, Ле Буа, французский гражданин, и представители власти, конечно, встанут на его сторону. А вот Дмитрий очень просто может угодить в тюрьму – к русским эмигрантам-хулиганам у полицейских самое свирепое отношение.
Дмитрий, к изумлению Лидии, несколько попритих и перестал орать. Наконец-то! И так, наверное, уже все соседи были осведомлены о том, что произошло у «этих русских». Хотя нет, скандалили-то именно по-русски, соседям не было понятно, о чем речь… Хотя да, Алекс-то не знал по-русски, и продолжение скандала с его появлением стало уже общедоступным, поскольку его участники перешли на государственный язык République Française.
А впрочем, плевать на соседей!
Итак, дождавшись тишины, Алекс сказал, что немедленно увезет Татьяну и Риту из этого дома и, как только получит разрешение в мэрии, женится на Татьяне.
– При живом муже?! – снова заорал возмущенный Дмитрий.
– О ля-ля! – насмешливо воскликнул Алекс. – По французским законам гражданский брак, заключенный консулом несуществующего государства, без соблюдения каких бы то ни было формальностей, считается недействительным. (Ведь даже свидетельства о заключении брака вам не выдали, а только жалкую бумажку, которая, к слову, куда-то затерялась, а раз нет бумажки, то и брака нет!) Татьяна – свободная женщина. Она давно изъявляла желание принять католическое причастие, и, как только будут соблюдены все церковные формальности, мы обвенчаемся и зарегистрируем брак в мэрии. Что касается Риты, я удочерю ее немедленно!
Итак, Рита была все же его дочерью… Алекс это фактически признал!
Теперь Эвка никуда не денется!
Окрыленная близкой победой над сестрой, Лидия почти спокойно простилась с Таней и Ритой (девочка спросонок никак не могла понять, куда и почему они с мамой должны ехать среди ночи и почему с ними не едет папа) и величаво удалилась в свою комнату, оставив зятя стоять столбом посреди разоренной комнаты (Татьяна впопыхах собрала кое-какие вещи). Впрочем, вскоре хлопнула дверь: Дмитрий ушел неизвестно куда. Лидия, часа два проворочавшись без сна, все же смогла уснуть и в салон попала только к полудню. Не успела войти, как ворвался посетитель… увы, то не был щедрый француз, жаждавший узнать свое будущее, а все тот же мсье Гаврилов (Андрей Туманский!), при виде которого у нее всегда портилось настроение.
Совершенно непонятно было, откуда, каким образом он умудрился узнать о случившемся в семье Лидии. Еще более странным показалось Лидии, что оно так озаботило Туманского. Казалось бы, его-то какое дело? Ах да, он ведь имел какие-то виды на ее никчемного зятя… Пардон, на бывшего зятя!
– Вот уж не знаю, удастся ли вам использовать Дмитрия для ваших дел, – проговорила Лидия с лицемерным сочувствием. – Теперь-то я никак на него подействовать не могу. Да и он как ушел под утро, так я его и не видела, даже не знаю, где он находится.
Гаврилов-Юрский (он же Туманский) передернул плечами. Пожалуй, здесь все чисто, с этим Хромым… Скандал в семействе Аксаковых как раз относится к разряду тех форс-мажорных обстоятельств, которые невозможно предусмотреть. А впрочем, они никак не отразятся на запланированной операции «Расплата». Вернеру придет конец, приговор будет приведен в исполнение через неделю, как и планировал Юрский. Причем с участием Хромого, который сейчас отсыпается на квартире у Доктора. А может быть, он уже проснулся и сбежал? Доктору, конечно, дано разрешение стрелять, если Хромой начнет слишком буйствовать или вдруг решит отказаться от участия в деле – лишние свидетели ни к чему!
– Где здесь можно сделать звонок? – спросил Юрский.
– Ах, в этом районе очень плохо с телефонизацией, – сказала Лидия Николаевна таким огорченным голосом, словно дурацкая телефонизация изрядно отравляла ей жизнь. – Чтобы позвонить, приходится бежать в bureau des postes[22] на углу.
Юрский с облегчением простился с хозяйкой и отправился на почту. Что-то было в этой мадам Лидии такое, что его невыносимо раздражало. Просто замечательно, если бы с ней больше не пришлось общаться.
Строго говоря, она ему больше не нужна. Зачем с ней видеться, зачем воскрешать неприятное воспоминание о прошлой неудаче?