Откровенно говоря, Сергей ожидал увидеть зрелище сродни тому, что представляла собой Опань, но сильно просчитался. Здесь не было частокола, поскольку отсутствовала ограда периметра как таковая, вместо нее имелся вал, с кирпичным парапетом, из-за которого можно было стрелять с колена. Там же, на валу, имелись довольно просторные площадки, выгороженные таким же парапетом. Как сообщил сержант, это позиции для легких полевых пушек, которых в форте было целых четыре. В случае необходимости их с легкостью можно было доставить на любую позицию периметра.
Вообще, глядя на это сооружение, Сергей было решил, что гарнизон форта составляет целый полк. Но это было ошибочное мнение. Здесь квартировал батальон, на базе которого в случае мобилизации действительно можно было развернуть полноценный полк. Для этого тут имелось все необходимое, начиная от деревянных казарм, в настоящее время пустующих, и заканчивая складами, набитыми всем необходимым, от формы до оружия. Имелся даже изрядный запас продовольствия на складах длительного хранения. Иными словами, консервы, крупы, бобы, сухари… Разнообразия никакого, но зато сыто и сердито.
Процесс передачи осужденных занял немного времени и оказался довольно прост. Их сначала пропустили на территорию форта. После чего препроводили к казарме, отгороженной от остальной территории высоким и глухим забором, с вышками по углам, на которых находились часовые. Если припомнить простоту местного судопроизводства, то проверка, будут ли они стрелять в случае попытки бегства, занятие весьма глупое.
Вход осуществлялся через приоткрываемую створку ворот. Там же, на входе, сержант принял документы осужденных. Убедился, что они именно те, о ком говорится в бумагах. Расписался у Полена в принятии бойцов и предложил ему катиться по своим делам.
Сергей спросил было Полена, как быть с интендантом, но тот успокоил его, заверив, что все будет в порядке. После этого створки закрылись, отделяя Сергея и Ануша от прошлой жизни. Сержант окинул их угрюмым взглядом человека, знающего о человеческой сущности все, и с таким видом, будто он знает о них даже то, что неведомо им самим.
– Что в ящике?
– Наше оружие, – спокойно глядя ему в глаза, ответил Сергей.
– Ого. Богатенькие. При лошадях, да еще и при оружии.
– Ну, богатые не богатые, но лучше иметь что-то понадежнее того, что могут предложить черным шевронам.
– Иные считают, что лучше пропить последние денежки и гульнуть напоследок.
– Кто собрался подыхать, пусть так и поступают, – пожал плечами Сергей.
– А ты хочешь еще пожить?
– А что бы я тут тогда делал?
– Х-ха! Молодец, парень! Так держать! Гони тоску-печаль, с ней точно сдохнешь. Значит, так, я сержант Грибски, временно командую этим бедламом.
– Тоже из нас? – не удержавшись, спросил Сергей.
– Из вас, из вас. Или, точнее, нашенский. Ха-ха-ха!!!
Ничего так, веселый дядька. Почему дядька? Да ему ничуть не меньше, чем Полену, а может, и побольше, а вот статью точно превосходит. И потом, видно, что сержант бывалый, со стажем. Что же ты натворил? Не иначе как зашиб кого, эдак пару, а пожалуй, что и больше душ загубил.
– Посмеялись, и будет. Ящик свой тащите за мной, оружейная у нас за воротами. Чищеное или нужно время, чтобы привести его в порядок?
– Чищеное, сержант. Но было бы не лишним хотя бы раз в неделю повторять процесс, – вновь ответил Сергей, взявший на себя роль лидера в их паре. Ну а кто еще, не восемнадцатилетний же Ануш, в самом-то деле.
– Это хорошо. Тот, кто не заботится о своем оружии, уже ходячий труп. А время я дам. Когда оставите оружие, отведете коней за казарму, там конюшня, устроите в свободном стойле. Надеюсь, то, что никто за ними ходить не будет, объяснять не нужно? Вот и молодцы. А это что? – напрягся сержант, едва расслышав легкое повизгивание щенков из другого ящика, притороченного к лошади и явно относящегося к имуществу.
– Щенки.
– Щенки?!
– Я из охотников, с собаками обращаться обучен с детства, если должным образом вырастить собачку, то помощи от нее может быть очень даже много.
– Парень, а ты ничего не напутал? Ты точно представляешь, куда попал?
– Я точно знаю, что пригодится любой шанс, который позволит вывернуться из той задницы, в которой мы оказались.
– Ладно, но, надеюсь, ты понимаешь, что их кормежка за твой счет, и содержать их будешь не в казарме, а то как бы буза не началась.
– Само собой. Сержант, можно просьбу?
– Ну, чего тебе еще?
– Как сделать так, чтобы мы остались вместе? – Сергей кивнул на Ануша.
– Даже если при этом придется отправиться в самую задницу?
– Сержант, может, хватит? Ты же нормальный мужик.
– Дружки, значит.
– Нет. Только пару дней как познакомились. Батя его просил присмотреть, – честно ответил Сергей.
– Не мог он тебя ни о чем просить, – тут же возразил Ануш.
– А порой и говорить не нужно, чтобы другой понял. Ты лучше помолчи пока, парень.
– С оружием как, обращаться умеете или только чистить мастаки?
– Я стреляный воробей, а Ануш… Стреляет на загляденье, но в бою пока не был.
– Тогда так, вечерком постреляем, я организую выход на стрельбище. Если не соврал, то определю в свой взвод.
– Собираешь лучших? – задорно улыбнулся Сергей.
А жизнь понемногу налаживается. Если будет дельный сержант, да еще и парней подберет не промах… Глядишь, отбоярятся от пинков. Эдак шансы уцелеть увеличиваются многократно.
– А чего тянуть за собой тех, кто решил бросить кости наудачу, вместо того чтобы взять все в свои руки. Я, парень, больше половины жизни в армии, и все время на границе, еще на старой начинал служить, в паре сотен верст к востоку. И я точно знаю, служба в этих местах – не смертный приговор, а неслабый шанс все начать сначала.
После того как разобрались с оружием и живностью, направились в казарму. Если и существовало какое деление на подразделения, то по расположению людей в казарме этого сказать было нельзя. Одно сплошное спальное расположение, заставленное деревянными койками в два яруса. Обычная в общем-то казарма, без изысков. Койки заняты не сплошь, а пятачками, в каждом из которых насчитывалось разное количество людей. Такое деление повзводным назвать было нельзя. Если подобное и было, то скорее всего в голове старшего сержанта Грибски – хотя у него и отсутствовали нашивки, никем иным он просто не мог быть.
Самая малочисленная группа, всего-то из семи человек, заняла дальний от входа угол. Вот только они никак не походили на тех, кого в этот самый угол оттерли. Сергей подозревал, что это место считается самым почетным, потому и занято этими типами. Почему именно такой вывод? Просто не походили они на тех, кому можно диктовать свою волю, скорее уж наоборот, диктовали они. Все крепкого сложения и явно тертые жизнью, одежда добротная, и держатся очень уж уверенно.