Book.

— Поймешь, — спокойно заявил Соломон.

Лэнгдон, сдавшись, смотрел перед собой.

— Как тебе известно… — Питер поднялся и неторопливо пошел вокруг стола, — нам не первое столетие пророчат, что настанет час, когда Утраченное слово будет найдено, когда его достанут из-под спуда… и человечество вновь обретет потерянную силу.

Профессор вспомнил давнюю лекцию Питера об апокалипсисе. Многие ошибочно воспринимают апокалипсис как конец света, однако в буквальном переводе слово значит всего лишь «откровение», явление вышей мудрости, предсказанное древними.

«Грядущий золотой век, век просвещения».

Однако, даже уяснив смысл предсказания, Лэнгдон не мог представить, как одно-единственное слово может спровоцировать подобные глобальные перемены…

Питер показал на пирамиду, возвышающуюся на столе рядом с золотым навершием.

— Масонская пирамида. Легендарный симболон. Сегодня его части воссоединились, и теперь он останется завершенным. — Бережно подняв навершие, Питер закрепил его на каменном основании. Тяжелый золотой наконечник мягко вошел в пазы. — Сегодня, друг мой, ты сделал то, что пока не удавалось никому. Ты собрал масонскую пирамиду, расшифровал все загадки и добыл вот это…

Вытащив лист бумаги с рисунком, Соломон положил его на стол. Лэнгдон сразу узнал решетку с символами, перетасованными согласно квадрату Франклина. Ему уже удалось мельком взглянуть на нее в Храмовом зале.

— Интересно, как ты интерпретируешь этот рисунок? Мне любопытен взгляд специалиста.

Лэнгдон присмотрелся.

Хередом, циркумпункт, пирамида, лестница…

Профессор вздохнул:

— Что ж, Питер, как ты сам видишь, это аллегорическая пиктограмма. Изложенная не буквально, а языком метафор и символов.

Соломон усмехнулся:

— Задал, называется, эксперту простой вопрос… Ладно, рассказывай, что видишь.

«Ему что, действительно интересно?»

Лэнгдон подтянул листок поближе.

— Ладно. Если в двух словах, мне кажется, что эта картинка изображает… землю и небеса.

Питер удивленно приподнял брови.

— Да?

— Именно. На самом верху у нас слово «хередом» — «священный дом», означающее обитель Господа, то есть небеса.

— Ясно.

— Направленная вниз стрелка в конце строки указывает на то, что остальная часть символов относится к области, лежащей под небесами, — следовательно, это земля. — Взгляд Лэнгдона скользнул к нижним строчкам. — Два самых нижних ряда, под пирамидой, означают непосредственно твердую почву, terra firma — низший из возможных пределов. Что логично, на рисунке в нем заключены двенадцать древних астрологических знаков, составлявших зачатки религии древних, смотревших в небеса и видевших в движении светил божий промысел.

Соломон подвинул стул и присмотрелся к рисунку.

— Понятно. А остальное?

— Покоясь на фундаменте астрологии, — продолжал Лэнгдон, — из земли вырастает великая пирамида, устремляясь к небесам. Вечный символ утраченной мудрости. Внутри ее — философские и религиозные течения, оставшиеся в веках: египетское, пифагорейское, буддизм, индуизм, ислам, иудаизм и христианство и многие, многие другие. Все они, объединяясь и перемешиваясь, взмывают ввысь, чтобы просочиться через воронку в пике пирамиды и, преобразовавшись, слиться в единой философской концепции. — Он выдержал паузу. — Универсальная мысль… всеобщее представление о Боге, выраженное древним символом, на который указывает пик пирамиды.

— Циркумпункт, — подтвердил Питер. — Универсальный символ Бога.

— Именно. На протяжении веков циркумпунктом обозначали всё и вся. Бога Ра, золото в алхимии, всевидящее око, точку сингулярности перед Большим взрывом…

— Великого архитектора Вселенной…

Роберт Лэнгдон кивнул, догадываясь, что те же самые доводы Питер приводил в Храмовом зале, выдавая похитителю циркумпункт за Утраченное слово.

— Осталось последнее, — напомнил Питер. — Лестница.

Лэнгдон перевел взгляд на изображение ступеней.

— Питер, я думаю, тебе как любому другому понятно, что это масонская винтовая лестница… Она ведет из мрачных подземных глубин к царству света подобно лестнице Иакова, что вздымается к небесам… или подобно человеческому позвоночнику, соединяющему бренное тело с бессмертным разумом. — Профессор помолчал. — Остальные символы представляют собой смесь небесных, масонских и научных и, думаю, служат для придания большей значимости Мистериям древности.

Соломон задумчиво погладил подбородок.

— Изящно, профессор. Я, конечно, согласен, этот рисунок можно воспринимать аллегорически, однако… — Глаза Питера лукаво блеснули. — Наш набор символов можно прочитать и по-другому. И тогда рассказ выйдет куда более откровенным.

— Неужели?

Питер Соломон снова принялся вышагивать вокруг стола.

— Там, в Храмовом зале, когда смерть казалась близка и неминуема, я взглянул на рисунок и почему-то, затмевая все метафоры и аллегории, мне бросилась в глаза самая суть изложенного в символах. — Он резко развернулся к Лэнгдону. — Рисунок указывает точное местонахождение Утраченного слова.

— Что-что? — Лэнгдон неуверенно шевельнулся, испугавшись, что перенесенное потрясение все-таки не прошло для друга бесследно.

— Роберт, легенды всегда называли масонскую пирамиду именно картой, причем картой особого рода, чье назначение — привести достойного к Утраченному слову. — Соломон постучал пальцем по листу бумаги с рисунком. — Поверь, эти символы составляют именно то, что обещано в легенде. Карту. Схему с конкретным указанием, где искать лестницу, ведущую к Утраченному слову.

Лэнгдон ответил натянутым смешком и осторожно попробовал достучаться до друга.

— Даже если бы я верил в легенду о масонской пирамиде… Разве это карта? Сам посуди. На карту совсем не похоже.

Соломон улыбнулся:

— Иногда достаточно просто посмотреть свежим взглядом, и знакомая картина предстанет в новом свете.

Лэнгдон посмотрел, однако ничего нового не увидел.