— Итак, — продолжала Сато, — прибыв в Капитолий и обнаружив, что я уже там… вы приняли решение. Вместо того чтобы доложить мне о своем приезде, вы незаметно спустились в подвальный уровень, где с риском для себя набросились на нас с Андерсоном, помогая Лэнгдону скрыться с пирамидой и навершием. — Она потерла плечо. — Интересный вы сделали выбор.

«И не откажусь от него», — подумал Беллами.

— Где Питер? — рассерженно поинтересовался он.

— Откуда же мне знать?

— Все остальное вам почему-то известно! — парировал Беллами, намекая, что происходящее — дело рук Сато. — Вполне осознанно прибыли в Капитолий, отыскали Лэнгдона, даже его портфель догадались просветить — и все ради навершия. Кто-то явно слил вам информацию.

Сато холодно усмехнулась и шагнула ближе.

— Так вот почему вы меня ударили, мистер Беллами? Решили, что я вам враг? Что хочу стащить вашу драгоценную пирамидку? — Глубоко затянувшись сигаретой, Сато выпустила дым из ноздрей. — Слушайте внимательно. Я, как никто, осознаю необходимость хранить тайны. Я разделяю вашу точку зрения: определенные вещи широкой огласке предавать ни в коем случае нельзя. Однако сейчас в игру вступили такие силы, о которых вы, боюсь, даже не подозреваете. Похититель Питера Соломона обладает огромным влиянием… вам еще предстоит осознать, насколько огромным. Он — живая бомба замедленного действия… и если эта бомба взорвется, наш мир изменится до неузнаваемости.

— Не понимаю… — Беллами поерзал на скамье, пытаясь размять запястья, сдавленные тисками наручников.

— Вам и не нужно понимать. Достаточно слушаться. Сейчас моя единственная надежда избежать глобальной катастрофы — это договориться с похитителем… и выполнить его требования. А значит, вам придется позвонить мистеру Лэнгдону и сказать, чтобы он сдался. Вместе с пирамидой и навершием. Под моим присмотром Лэнгдон расшифрует надпись на пирамиде, добудет нужную похитителю информацию, и тот получит искомое.

«То есть узнает, где находится винтовая лестница, ведущая к Мистериям древности?»

— Я не могу этого сделать. Я связан обетами молчания.

— Плевать мне на ваши обеты! — взорвалась Сато. — Вот брошу вас за решетку, и посмотрим, как…

— Не боюсь я ваших угроз, — с вызовом заявил Беллами, — и помогать вам не стану.

Сато вздохнула и перешла на зловещий шепот.

— Мистер Беллами, вы понятия не имеете, что на самом деле происходит…

На несколько секунд повисла напряженная тишина, которую прервал звонок телефона у Сато. Она поспешно выудила сотовый из кармана.

— Говорите! — рявкнула она в трубку, затем внимательно выслушала ответ. — А где сейчас это такси? Сколько? Ясно, хорошо. Доставьте их в Ботсад США. Служебный вход. Да, пирамиду с навершием не провороньте! — Нажав отбой, Сато с самодовольной улыбкой повернулась к Беллами: — Что ж… вы стремительно теряете для нас интерес.

Глава 75

Роберт Лэнгдон уставился в пространство отсутствующим взглядом, уже не находя в себе сил поторопить водителя медленно ползущего автомобиля. Кэтрин тоже погрузилась в расстроенное молчание, обескураженная безуспешными попытками понять, что такого особенного хранит в себе пирамидка. Они с Лэнгдоном заново проговорили все, что им было известно о пирамиде, о навершии и о странных событиях сегодняшнего вечера, — однако оставалось совершенно непонятным, каким образом эта пирамида может превратиться в карту.

«Jeova Sanctus Unus… Тайна сокрыта внутри Ордена…»

Таинственный телефонный собеседник обещал дать ответы, если им удастся отыскать его местоположение.

«Приют в Риме, к северу от Тибра».

Лэнгдон знал, что Новый Рим еще на заре своего существования был переименован в Вашингтон, однако следы романтических чаяний отцов-основателей в городе сохранились: речка под названием Тибр по-прежнему впадает в Потомак; над залом для заседаний сенаторов все так же возвышается купол, скопированный с собора Святого Петра, а погашенный много лет назад очаг в Ротонде до сих пор охраняют Вулкан и Минерва.

До ответов на вопросы, мучившие Кэтрин и Лэнгдона, оставались считанные мили.

«На северо-запад по Массачусетс-авеню».

Там их действительно ожидал приют, убежище к северу от вашингтонского Тибра. Если бы еще не эта черепашья скорость…

Вдруг Кэтрин подскочила на сиденье, будто осененная неожиданной догадкой.

— Боже, Роберт! — побледнев, воскликнула она и после секундного молчания произнесла с нажимом: — Мы едем не туда!

— Разве? Нет, все правильно, — возразил Лэнгдон. — На северо-запад по Массачу…

— Да нет же! Я про само место!

Лэнгдон опешил. Он уже объяснял Кэтрин, как догадался, какое здание имел в виду таинственный телефонный собеседник.

«В приюте моем десять камней с горы Синай, один прямо с небес и один в образе темного отца Люка».

Только одно сооружение на свете подходило под описание — именно туда сейчас направлялось такси.

— Кэтрин, я все разгадал правильно.

— Нет! — не уступала она. — Нам не туда надо! Я разобралась, в чем дело с пирамидой и навершием. Мне теперь все ясно!

— Все ясно? — изумился Лэнгдон.

— Да! И нам теперь надо на Фридом-Плазу.

Лэнгдон совсем растерялся. Фридом-Плаза, конечно, рядом, но что толку туда ехать?

— Jeova Sanctus Unus! — продолжала Кэтрин. — Единый бог иудеев. Священный символ евреев — звезда Давида, Соломонова печать, является одновременно священным символом масонов! — Она выудила из кармана долларовую купюру. — Дай мне ручку.

Недоумевающий Лэнгдон послушно протянул ей перо.

— Смотри! — Кэтрин разгладила купюру на коленке и концом ручки ткнула в изображение Большой печати на обратной стороне. — Если совместить Соломонову печать и Большую печать США… — Она начертила поверх пирамиды шестиконечную звезду. — Видишь, что получается?

Лэнгдон посмотрел на купюру, затем перевел на Кэтрин тревожный взгляд, будто опасаясь, не сошла ли она с ума.

— Роберт, да присмотрись же! Неужели не видишь, куда я показываю?

Он снова взглянул на изображение.

«К чему это она?»