Да, очень может быть, что какой-нибудь конкурент почувствовал, что его вытесняют с рынка, и воспротивился единственным известным ему способом решить проблему, надежным и окончательным.
Питт провел остаток этого дня и весь следующий, опрашивая своих коллег во всех полицейских участках в радиусе трех-четырех миль от Гэдстоун-парк и Ресуррекшн-роу с целью узнать о нынешних торговцах порнографическими фотографиями. Когда он наконец добрался домой, шел уже восьмой час, и Шарлотта немного волновалась, поджидая его. Однако у него не было сил давать объяснения, и он в душе благословил жену за то, что та не задала ни одного вопроса. Ее молчание было теплым и дружеским. Питт молча просидел весь вечер у огня. У Шарлотты хватило сообразительности заняться вязанием, и слышалось только пощелкивание спиц. Ему не хотелось рассказывать ей обо всей грязи, которую он видел, об извращенных умах и эмоциях, и о тех, кто пользуется этим ради финансовой выгоды. Сколько печальных маленьких человечков тискают бумажных женщин, испытывая приятное возбуждение от своих фантазий и прелюбодействуя в душе! Одна лишь похоть и страх — и ничего больше. Питту не удалось узнать ничего нового: никто не слышал о конкуренте, у которого могла возникнуть необходимость убить Годольфина Джонса, и хватило бы воображения похоронить его в могиле Альберта Уилсона.
Утром Питту не оставалось ничего иного, как вернуться в магазин на Ресуррекшн-роу и заняться фотографиями. Когда он прибыл туда, оба констебля были на месте. Они вскочили, лица у них раскраснелись.
— О! Это вы, мистер Питт, — сказал один из них. — Мы не знали, кто бы это мог быть.
— У кого-нибудь еще есть ключ? — спросил Питт с кривой усмешкой, показав свой дубликат ключа.
— Нет, сэр, только у нас, конечно. Но никогда не знаешь… — Он не договорил фразу, так как речь вряд ли могла идти о сообщнике. По лицу инспектора он понял, что тот придерживается того же мнения. — Да, сэр. — Он снова сел.
— Мы их почти все рассортировали, — с гордостью сообщил второй констебль. — В общей сложности здесь около пятидесяти трех девушек. Некоторых из них он снимал по многу раз. Наверное, мало женщин могут заниматься таким делом.
— К тому же недолго, — согласился Питт, погрустнев. — Несколько лет на улице, рождение детей — и ты уже не можешь раздеваться перед камерой. Недобрая вещь эта камера: не способна на утешительную ложь. Вы знаете кого-нибудь из этих девушек?
Спина констебля выпрямилась, уши стали красными.
— Кто — я, сэр?
— В связи с профессией. — Питт кашлянул. — Я имею в виду вашу профессию, а не ее!
— О! — Второй констебль провел пальцами по воротнику. — Да, сэр, я видел одну-две. Сделал им предупреждение. Велел перейти в другое место или отправляться домой и вести себя пристойно.
— Хорошо. — Питт незаметно улыбнулся. — Отложите их в одну сторону и напишите имена, если вспомните. А потом дайте мне лучшую фотографию каждой из них, и я начну проверку.
— Лучшую, сэр? — Глаза констебля округлились, а брови взлетели вверх.
— Ту, на которой четко вышло лицо! — отрезал Питт.
— О… да, сэр. — Оба принялись быстро сортировать фотографии и через несколько минут передали Питту около тридцати снимков. — Пока что это все, в ком мы уверены, сэр. К ленчу мы все закончим.
— Хорошо. Затем начните обходить бордели и меблированные комнаты, которые используются как дома терпимости. Я начну с Ресуррекшн-роу и буду двигаться на север, а вы — на юг. Возвращайтесь сюда к шести часам, и тогда сверим, что у нас есть.
— Да, сэр. А вообще-то, сэр, что мы ищем?
— Ревнивого любовника или мужа, а скорее женщину, которая потеряет очень много, если станет известно, что она позировала для таких фотографий.
— Дама из общества? — Констебль с сомнением взял одну из фотографий и, прищурившись, принялся ее рассматривать.
— Сомневаюсь, — сказал Питт. — Возможно, женщина из среднего класса, поступившая несколько опрометчиво, а скорее всего, приличная женщина из работниц, которая сильно нуждалась в деньгах, или служанка с перспективами на будущее.
— Ясно, сэр. Мы закончим тут с фотографиями и тотчас же отправимся в путь.
Питт вышел на улицу и взялся за дело. В первом доме терпимости он смог вычеркнуть из своего списка троих. Это были красивые девушки — профессиональные проститутки, которые рады были дополнительному заработку. Вся эта история со съемками их забавляла. Томас уже собирался с ними распрощаться, как вдруг ему пришла мысль показать остальные снимки.
— О нет, дружок. — Крупная блондинка покачала головой. — Вы же не ожидаете, что я стану кого-то называть, не так ли? То, что я делаю сама, — это одно дело, но сплетничать о других девушках — совсем другое.
— Я их в любом случае найду, — заверил ее Пинт.
Она усмехнулась.
— Тогда желаю вам удачи, мой сладкий.
Томасу не хотелось говорить об убийстве. Он не сказал о нем и хозяйке. За такое преступление вешали, и все это знали. Тень виселицы заставляла умолкнуть самых говорливых, так что чем меньше они знают, тем лучше.
— Я ищу одну девушку, — пояснил инспектор. — Мне просто нужно исключить всех остальных.
Она прищурила ясные голубые глаза, которые были подрисованы.
— Почему? Что она сделала? Кто-нибудь подал жалобу?
— Нет. — Он говорил чистую правду. — Вовсе нет. Насколько мне известно, все ваши клиенты полностью удовлетворены.
Девушка широко улыбнулась.
— Значит, вы можете рискнуть и потратить соверен, мой сладкий?
— Нет. — Питт добродушно улыбнулся в ответ. — Я хочу узнать, скольким из них все равно, если кто-то узнает, чем они занимаются.
Она оказалась сообразительной.
— Тут пахнет шантажом, не так ли?
— Верно. — Томаса поразила ее догадливость. Да, с ней надо держать ухо востро! — Шантаж. Не люблю шантажистов.
Девушка состроила гримасу.
— Дайте-ка нам снова взглянуть на них.
Питт с надеждой подал ей фотографию.
Она посмотрела на нее, потом потянулась за следующей.
— Ого! — воскликнула она. — А ее многовато, не так ли? Ну и задница, что твоя корма корабля!
— Кто это? — спросил Питт с невозмутимым видом.
— Не знаю. Давайте следующую. А, это Герти Тиллер. Она делала это для смеха. Никто не станет ее шантажировать. Герти их тут же пошлет, за ней не станет. — Она вернула фотографии, и Питт положил их в левый карман вместе с остальными, с которыми определился. — Это Элси Биддок. А она лучше выглядит голышом, чем в одежке! Это Ина Джессел. Правда, это не ее волосы. Наверное, парик. У нее ужасно глупый вид в этих перьях.
— Ее можно шантажировать? — осведомился Питт.
— Никогда! Гордится этими фотографиями. А вот эту я никогда не видела — думаю, дилетантка. Можете попытаться выяснить насчет нее. Дилетантки ужасно боятся. Эти бедолаги просто пытаются немного подработать на стороне, чтобы свести концы с концами, заплатить за квартиру и прокормиться.