Я, однако, этого делать не стал, а решил обратиться к коллегам. За год службы меня приучили: гермодверь — это не игрушка, если не знаешь, что за ней, не спеши самостоятельно принимать решение на ее открытие. Лучше сделать это коллегиально, а в идеальном варианте — доложить начальству и ждать команды.
— Я там обнаружил гермодверь.
— Угу, — кивнул Степа.
— Я знаю, что аналогичные двери открывать просто так не стоит.
— Да, это правильно, — подтвердил Степа.
— А почему не стоит? — вроде бы праздно заинтересовался Юра.
— Ну как… Мало ли что там может быть? Газы, пулеметы, ВУ, [14] «сигналка»…
— Ухты! — почему-то обрадовался Юра. — Пулеметы и ВУ? Ну надо же, а мы и не подумали, да, Степа?
— Вы что, уже открывали ее?
— Да, — кивнул Степа. — Мы смотрели. Там бункер.
Ага! Значит, «б.у.н.к.е. р» — это было неспроста, и вовсе не из хулиганских побуждений. У нас в «Бункере» есть свой бункер, простите за каламбур.
— То есть, я могу пойти и осмотреть…
— Нет, — покачал головой Степа. — Не получится.
— Почему?
— Нужны ресапы, — пояснил Юра. — Еще лучше — болосапы. А в норме, конечно, нужен аладин, или какая-нить химза не хуже.
«Вот это точно бред», компетентно определил я. Юра творческая личность, на ходу выдумывает всякую дрянь, причем, генерирует такие странные слова, что даже камрады с живым воображением могут надолго впасть в ступор. Я художник, так что такие вещи понимаю. Если мы все же будем работать вместе и не поубиваем друг друга в первую же неделю, то наверняка найдем общий язык.
— Аладдин?! А Магрибский колдун не пойдет? Или, на худой конец, Зубейда — но только лайт-версия, без козы?
— Не понял… — бесхитростно удивился Юра. — Шо це за феньки такие?!
— Это из той же области, что ресапы, болосапы, Аладдин и эта… химза. Кстати, вот это последнее, я так понял, сильнодействующий галлюциноген?
— Нет, это химзащита, — расшифровал Степа. — А также резиновые сапоги, «болотники» и защитный комплект Л-1.
— Вот даже как! Честно говоря, думал, что это бре… ммм… то есть всего лишь поток сознания. А вы что, из одной части?
— Нет, мы познакомились два часа назад, — покачал головой Юра. — Просто есть вещи, которые примерно одинаково обзываются везде.
— Ну, не знаю. Я, например, все это слышу впервые.
— Так ты турист, тебе простительно, — пренебрежительно поморщился Юра. — Чаю, я так понял, не будет?
— Нет-нет, я уже работаю над этим…
Неохотно войдя в кабинет с телами, я раскрыл скрипучий сервант. Там были еще парочка грязных луженых кружек (две валялись на полу), закопченный чайник с сырыми «нифелями» и — о чудо! — литровая банка с крупнолистовой заваркой и такая же банка с грубым кусковым сахаром. И еще два пакета сухарей из стандартного армейского пайка.
Машинально осматривая помещение в поисках розетки, я внял совету Юры и попробовал себя в дедукции. Задачка была — для умственно отсталого первоклассника, и решил я ее за три секунды. Один из отдыхающих, здоровенный упитанный детина, был облачен в новенькие берцы и зимний камуфляжный комплект, в котором запросто можно спать на снегу. Даже в таком состоянии было заметно, что товарищ хорошо выкормлен и не понаслышке знает, что такое склады. Впрочем, выбрал я его еще и ввиду простого сопоставления. Инженер у нас в полку точно такой же: здоровенный, упитанный и донельзя ленивый. И выпить не дурак. Особенно на халяву.
Второй был какой-то замызганный, невзрачный и, вообще, в штатском. Его я забраковал сразу. В штатском — это моя прерогатива. Я ведь некоторым образом обманутый интеллектуал, меня в эту банду военных негодяев занесло совершенно случайно. Сейчас дождемся Домовитого, выскажемся по существу вопроса и поедем домой. Мне здесь не место, это я вам говорю совершенно точно.
Розеток в помещении не было. Покончив с дедуктивными изысками, я хотел было проконсультироваться с коллегами насчет электричества, но закопченный чайник неожиданно навел меня на парадоксальную догадку: судя по всему, здание отрезано от линии!
Прогулявшись во двор, я утвердился в своем предположении: за домом, под импровизированным шиферным навесом, был оборудован импровизированный же очаг из битого кирпича и обломов бетонных блоков. Судя по изрядному количеству головешек и жирной копоти на стене, костер в этом очаге жгли регулярно.
Здесь же, в десяти метрах от тыльной стены здания, находился старый колодец, сработанный из бетонных колец и забранный в дубовый «шатер». «Старый» в данном случае — вовсе не значит «ветхий». Просто видно было, что делали его давно, качественно и отнюдь не в массовом порядке. Во всяком случае, я до сего момента таких колодцев в Москве не встречал.
Деревянный ворот, до блеска отполированный множеством рук, был обильно обмотан толстой кованой цепью.
К крайнему звену цепи мощным карабином была пристегнута тяжелая стальная бадья литров этак на тридцать.
Однако… У меня вдруг возникло такое ощущение, что это сооружение в свое время использовалось не только по прямому назначению — то есть исключительно для добычи воды.
Осторожно заглянув в колодец, я не увидел дна.
— Кому не спится в ночь глухую?!
На сей актуальный вопрос из колодца ответили трижды, из чего я удовлетворенно заключил, что он весьма глубок, и множество витков цепи на вороте — прямое тому подтверждение. Да и такую изрядную бадейку, очевидно, прицепили неспроста, чтобы лишний раз не таскать с большой глубины, хотя для женщины, допустим, или сильно пьяного мужлана набрать в нее водицы будет довольно непросто. И вот еще что: если любоваться местными видами не праздно, а с практическим уклоном, можно заметить, что берег здесь обрывистый и высокий, так что до ватерлинии довольно далеко. Хотя вполне может быть так, что водоносные пласты залегают и несколько выше…
— Да хорош уже умничать! — приструнил я себя и, выдернув стопор ворота, начал стравливать бадью в колодец. — Разматывай, черпай да тащи. Какая разница, где и что тут залегает…
Вода в колодце была, но не совсем такая, как хотелось бы. Хотелось бы как в роднике: чистую, хрустальной прозрачности и такую вкусную, чтобы нельзя было оторваться. Глубина большая, мощный природный фильтр из тысяч кубометров плотного грунта — ну и почему бы здесь не быть хорошей воде, верно? А мы бы ее пили декалитрами и продавали за недорого, но помногу, и вскоре разбогатели бы. Хм…
Вода была мутноватая и пахла мазутом. Пить ее в сыром виде я не рискнул. Не хватало еще какую-нибудь палочку подхватить. Колодец — очередное разочарование сегодняшнего дня. Не знаю, откуда возникло такое желание, но почему-то в процессе борьбы с тяжелым воротом вдруг остро захотелось уникально чистой воды.