Я быстро отвернулась и вышла из магазина. Придется посидеть в машине еще полтора часа, поскольку «Атлантика» работает до восьми. Но для начала я достала из багажника свой волшебный пакет, где ожидало своего момента множество париков, очков, гримерных принадлежностей и прочих атрибутов, необходимых для работы. Я выудила оттуда черный парик и, напялив его на голову, посмотрелась в зеркало. Была задача стать похожей на женщину армянской национальности. Я собиралась предстать перед Кукушкиным в качестве… Но не будем забегать вперед. Еще надо перед ним предстать. Так, мой господин «макаров», будьте начеку. И я невольно дотронулась до кобуры, что находилась у меня сбоку под левой рукой. А еще скажу, что я так и не смогла сдержаться и с наслаждением закурила, выпуская дым в опущенное наполовину стекло.
Стоит ли объяснять, как я провела эти полтора часа практически без движения, сидя за рулем «мишели», которая, заметьте, тоже находилась без движения. Первые полчаса меня еще как-то веселило радио. Вторые полчаса я болтала по телефону с несколькими друзьями и подружками, коим давно не уделяла внимания. И еще полчаса наблюдала за редкими покупателями, входившими и выходившими из местного супермаркета. И наконец наступили долгожданные восемь часов. Сначала из магазина вышли продавщица и кассир, а вслед за ними появился наконец охранник Кукушкин, переодетый в джинсы и довольно приличную кожаную куртку. Он запер двери, поставил их на сигнализацию и вразвалочку двинулся вдоль улицы. Я включила зажигание и медленно поехала за ним.
Остановившись на безлюдном перекрестке, я открыла переднюю дверцу и окликнула его с небольшим кавказским акцентом:
– Мужчина! Можно у вас узнать кое-что?
Кукушкин вопросительно посмотрел в мою сторону.
– Да, я к вам обращаюсь. Дело в том, что я не местная, – довольно тихо произнесла я.
Это сработало, и Василий двинулся в мою сторону:
– Чего-чего?
– Вы мне не подскажете, где у вас тут приличная баня есть?
– А ты что, в баню сейчас собралась? – усмехнулся он.
– Да говорю, я не из ваших мест. Долго в дороге была. Мне бы помыться, – и я одарила его роскошной белозубой улыбкой.
Абсурдность этого диалога не стоит обсуждать, но скажу: чем абсурднее вопросы в таких случаях, тем вернее они работают на меня.
Спроси я его, как проехать до улицы такой-то, он ответит и пойдет дальше, не обратив внимания на мои роскошные черные кудри. А вот такими странностями вы непременно привлечете к себе внимание. На что, собственно, и клюнул мой водолаз.
– Так поехали ко мне. Там и помоешься. Не баня, конечно, но воду горячую в ванной гарантирую, – слащаво улыбнулся он в предвкушении интимного момента.
– А это удобно? – наивно захлопала я глазками, кокетливо поправляя локон парика.
– Почему бы и нет? Я один живу. Ты никому не помешаешь.
– А вы далеко живете?
– Очень далеко, – явно заигрывая со мной, ухмыльнулся Кукушкин. – Минут семь пешком, а на твоем чудесном авто все три будут.
– Так садитесь, чего время терять! – не скрывая настоящей радости, воскликнула я, делая пригласительный жест.
Надо заметить, мне очень повезло с его приглашением. В другом случае пришлось бы всеми правдами и неправдами заманивать его в машину. А тут так сразу. Хорошо, что он падок на женщин. С таким клиентом всегда работается просто и без изысков. И мне с ним в его квартире поработать будет легче, чем в салоне «мишели». Пока мы с ним разговаривали, мимо нас проехала лишь одна легковушка и по тротуару протопали всего два человека. Довольно тихое тут местечко. Не то что наш Тарасов.
Василий юрко прыгнул на переднее сиденье, к счастью, не сильно хлопнув дверцей, и скомандовал, как Юрий Алексеевич Гагарин:
– Поехали! Только особо не разгоняйся, скоро тормозить.
Я послушала его совета и стала медленно двигаться вдоль Елшанской. А он уже сыпал бородатыми пошлыми анекдотами, пытаясь меня развеселить. Приходилось делать вид, что мне очень смешно. Это было весьма отвратительно.
Мы проехали два квартала, когда Кукушкин велел остановиться. Двухподъездная пятиэтажка светилась всеми окнами. Другого освещения во дворе не было.
– Ну пошли, – расплылся он в сальной улыбке, – я тебе сейчас хорошую баньку растоплю. У меня дома есть водка. Может, ты чего другое предпочитаешь? Ты не стесняйся, я куплю что скажешь.
– Не, нормально. Водка сойдет, – гортанно посмеиваясь, махнула я рукой, не забывая об армянском акценте.
Хотя люди кавказских кровей говорят, что русские совершенно не умеют подражать их речи. Нам ведь все на один манер. На самом же деле у грузин один акцент, у дагестанцев совсем другой, у армян, разумеется, тоже свой. Но в случае с Кукушкиным я как-то на этот счет не волновалась, продолжая входить в свою роль. Его даже не настораживало, что «армянская» девушка вот так запросто идет к нему в гости пить водку и мыться в ванной, что априори невозможно. У них менталитет иной. Вот и прекрасно, дядя «мышей не ловит» совсем.
Мы поднялись на второй этаж, Василий отпер железную дверь и сделал пригласительный жест, пропуская меня вперед.
– Только после вас, – сделала я такой же жест.
Он ухмыльнулся и зашел в узкий темный коридор. Я подождала, когда он зажжет свет, и вошла следом. Заперев за собой дверь, я достала «ПМ» и включила диктофон.
Ничего не подозревающий Кукушкин наклонился, чтобы расшнуровать ботинки, и я тут же приставила дуло к его голове.
– Не дергайся, Кукушкин! – жестко предупредила я, не забывая про легкий армянский акцент. – А то ненароком выстрелю раньше времени.
Василий Владимирович от неожиданности упал на одно колено. Теперь он занимал вполне выгодную для меня позицию, практически не имея возможности для сопротивления. Прямо-таки поверженный враг на коленях перед победителем.
– Итак, господин Кукушкин Василий Владимирович, купание отменяется. Сейчас ты мне будешь четко отвечать на поставленные вопросы. Но для начала я представлюсь. Моя фамилия Маркарян. Я – родная сестра Савелия. Считай, спустилась с гор, чтобы отомстить за смерть брата, которого ты утопил. У нас это называется кровной местью.
Только частое дыхание и дрожь во всем теле говорили о том, что Кукушкина не хватил столбняк. Было ясно, что он смертельно напуган. До сих пор он не произнес ни звука.
– У тебя сейчас есть выбор, – продолжила я. – Либо я тебя застрелю, либо ты напишешь чистосердечное признание и сдашься полиции. Выбирай. На размышление десять секунд.
– Приз… – начал было он, но сорвавшийся голос его подвел.
– Мы не на «Поле чудес», – слегка повысила я голос.
– Признание. Я напишу, – хрипло отозвался Василий.
– Только не думай, что сейчас я дам тебе возможность заняться крючкотворством. Говори четко и ясно. У меня работает диктофон.