Она недоверчиво покачала головой:
– Не хочешь говорить?
Лавров не собирался признаваться, что ему померещился карлик. Глупо и недостойно ревновать к мертвому. Тем более что повода нет.
– Послушай… а что тебе приснилось?
– Мой повторяющийся сон. Опять анфилада залов, золоченые двери, высокие окна… я иду, иду… и вдруг в одном из залов вижу колесо. Оно вращается, на нем – непонятные символы. А сверху на облаке сидит Сфинкс и наблюдает…
– За вращением колеса? – осведомился Роман, продолжая думать о карлике.
Неужели ему все почудилось? Может, он тоже спал и видел сон? Который принял за действительность?
– Наверное, – неуверенно вымолвила Глория.
– Что? – спохватился он. – Ты о чем?
– Я о Сфинксе! – Она подозрительно уставилась на него, протянула руку и пощупала лоб. – Ты в порядке?
– Не знаю… – вырвалось у Лаврова. – Похоже, у меня вчера случился солнечный удар. От этого глюки бывают?
– Вряд ли. Жара у тебя нет. Голова болит?
– Кружится, – соврал он.
– Идем в дом…
Он покорно поплелся за Глорией, которая на ходу объясняла, как проснулась, решила рассказать ему сон и… обнаружила пустую постель. Убедившись, что в доме его нет, вышла во двор…
– Я ужасно испугалась. Побежала тебя искать.
В доме Роман сразу отправился в ванную мыть ноги. Погнавшись за призраком карлика, он забыл надеть шлепанцы. Он вообще обо всем забыл.
– Хорошо же ты меня охраняешь, – усмехнулась Глория, делая ему чай. – Бросил женщину одну и подался куда глаза глядят. Ты уверен, что просто захотел прогуляться?
Лавров неуклюже оправдывался. Глория права. Он не имел права оставлять ее в доме одну. На него будто затмение нашло.
После чая он принялся корить себя. Глория сидела на стуле, слушала, как он посыпает голову пеплом, и зевала. Сквозь тонкий батист просвечивала ее грудь. Могла бы и халат накинуть.
– Больше это не повторится, – заверил ее Роман.
– По крайней мере, предупреждай меня, если захочешь пойти куда-нибудь посреди ночи.
– Конечно…
Часы на стене показывали два часа пополуночи.
– Тебе лучше? – спросила Глория, с состраданием глядя на него.
– Да… намного.
Для мужчины он был очень красив. Строен, широкоплеч, с серыми глазами и темным ежиком волос. Даже воспаленная кожа на лице не портила его. Глория подавила желание подойти и обнять его… ощутить на губах его поцелуй…
– Пожалуй, я еще успею выспаться, – сказала она, поднимаясь. – Утром хозяйка должна принести завтрак. Посмотрим, как она готовит. Не ездить же в местный кафетерий? Подъем в семь утра.
– Боже! – простонал он. – И это называется отдыхом?
Впрочем, какая ему разница. Он-то все равно глаз не сомкнет. Проклятый карлик и тут лишает его покоя.
– Дай мне книжку, – попросил Лавров. – Попробую освежить в памяти школьную программу.
– Лермонтова? Бери…
Он проводил Глорию до спальни с напрасной надеждой, что она предложит остаться. Ничего подобного.
На тумбочке лежал томик Лермонтова с ее закладкой. Она протянула книгу со словами:
– Приятного чтения, Рома.
Как будто нельзя провести время за более приятным занятием.
Когда дверь захлопнулась перед его носом, он сунул томик под мышку и понуро побрел к своему дивану. Простыня сбилась, подушка в углу… Лавров нанес по ней несколько боксерских ударов, выпустил пар и улегся.
«Журнал Печорина»… Бред. Он давным-давно не брал в руки Лермонтова. Пожалуй, с того времени, как распрощался со школьной партой.
– Тамань… – прочитал он вслух. – Самый скверный городишко из всех приморских городов России. Вот уж с чем не поспоришь! Истинная правда. Значит, знаменитому поэту здесь тоже несладко пришлось.
Строчка за строчкой – Лавров втянулся в неторопливое повествование. Сюжет сводился к тому, что Печорина в Тамани пыталась соблазнить и чуть не утопила подружка контрабандиста, которая таким образом хотела спасти своего Янко. Ведь приезжий сдуру припугнул ее, что донесет на них коменданту крепости. Вроде бы простенькая история. Однако Лаврова поразила одна вещь: в «Тамани» присутствовал слепой мальчик, который помогал Янко и его сообщнице…
Глория неспроста взяла с собой именно эту книгу, и неспроста ее закладка указывала именно на «Тамань». Почему-то она выбрала для отдыха этот поселок. Не другой, каких десятки разбросаны по побережью. Не заграничный курорт, не острова, не тур по Европе.
Тамань…
Лавров вспомнил маленькую фигурку, которую они видели на тропинке у подножия обрыва. Глория назвала мальчика слепым. А она знает что говорит.
«Мальчишка! – внезапно осенило Романа. – Я принял его за карлика, потому что он мал ростом. Мне не померещилось. Но что он делал ночью в нашем дворе? Хотя… может, он живет поблизости. В этом необходимо разобраться…»
«Печорин попробовал, и к чему это привело? – отозвался внутренний голос. – Он едва не стал жертвой хитрой бестии в женском обличье! Контрабандисты улизнули, бросив слепого на произвол судьбы. Без всякой на то необходимости Печорин возмутил чужое спокойствие, за что сам чуть не поплатился… и обездолил слепого сироту».
Лаврову снова вспомнился маленький темный силуэт, балансирующий по верху забора, хруст веток и тихое дыхание…
* * *
На завтрак хозяйка принесла жареную кефаль и салат из огурцов и помидоров. Глория уплетала с завидным аппетитом, и начальник охраны последовал ее примеру.
В свете южного солнца ночное приключение померкло.
– Какие у нас планы на сегодня? – зевая, осведомился он.
– Я хочу на пляж.
Хорошо, что они привезли все с собой: шезлонги, большой зонт, раскладные стулья и надувные матрацы. Прокат в Тамани был плохо организован. Зато отъехав на внедорожнике подальше, они нашли на побережье почти пустынную полосу песка, где с удовольствием расположились.
Глория загорала. Лавров, одетый в легкую тенниску, сидел под зонтом, борясь с дремотой. Море волновалось, по песку в поисках пищи бродили чайки. Мерный шум набегающих волн убаюкивал.
– Знаешь, что мне приснилось под утро? – вспомнила Глория. – Русалочья охота. Это не к добру.
У нее были собственные приметы, которыми она руководствовалась. Русалочья охота – когда всадницы в средневековых нарядах скачут по лесу в сопровождении своры собак – предвещала смерть.
Лавров молча кивнул. Зачем спорить? С женщиной проще согласиться, чем вызвать ее недовольство.
– Я бы хотел поговорить с нашей хозяйкой, – заявил он.