— Хорошо, — сказал Рук, — но мое предложение остается в силе. Чем вам помочь?
Каньеро жестом предложил ему придвинуться к столу.
— Мы здесь просматриваем звонки Падильи, отсеивая звонки друзей, родственников, начальства и тому подобное.
— Ищите отклонения от обычного порядка…
— Угу. Или надеемся найти закономерность в обычном порядке. — Каньеро протянул Руку список звонков и поместил розовый список родных, друзей и рабочих номеров так, чтобы обоим было видно. — Наткнешься на номер, не записанный на розовом листке, — выделяй его маркером, ясно?
— Понял.
Рук уже начал просматривать первые строки звонков, когда ощутил на себе взгляд Таррелла и поднял глаза.
— Я должен сказать еще, Рук. Меня кое-что гложет, и если я не выскажусь, так и будет грызть.
Посмотрев в его серьезное лицо, Рук отложил листки.
— Конечно, я слушаю, выкладывай. Что ты хотел сказать?
— Насчет сладкого чая, — сказал Таррелл.
Рук озадаченно протянул:
— Тебе не понравился чай?
— Нет, к черту чай. Это прозвище. Ты в статье обозвал меня Сластеной, и теперь все меня так называют.
— Не замечал, — вставил Каньеро.
— Заметил бы, будь ты на моем месте.
— И я снова извиняюсь. Полегчало?
Таррелл передернул плечами.
— Пожалуй. Когда высказался, стало легче.
— Кто тебя так называл? — не отставал напарник.
Таррелл замялся.
— Да много кто. Дежурный сержант, патрульный. Пусть не так уж много, но мне это не нравится.
— Позволишь мне, как другу и напарнику, дать тебе совет? Если решил не обращать внимания… так и не обращай. — Все уже вернулись к работе, когда Каньеро закончил фразу: —…Сластена!
Через несколько минут, перейдя ко второму листу, Рук попросил у Каньеро маркер.
— Что-то нашел?
— Ага… — Взяв маркер, он уточнил: — Чертовщина!
— Что? — переспросили Тараканы.
Выделив телефонный номер, Рук поднял листок.
— Это же номер Кэссиди Таун!
Через полчаса детектив Хит стояла над разложенными в хронологическом порядке листками звонков с выделенными номерами.
— Так что мы имеем?
— Кое-что имеем, — ответил Таррелл. — Прежде всего, обнаружилась связь между Падильей и Таун. Не просто случайный звонок, а регулярные переговоры.
Каньеро указал на первые страницы, лежавшие на левом краю стола.
— Первые звонки начинаются отсюда: раз или два в неделю прошлой зимой и весной. Соответствуют его рабочим дням в лимузинной компании. Верный признак того, что Падилья был ее информатором.
— Знаете, что я подумал? — спросил Рук. — Готов поспорить: зная даты звонков, вы сумеете выяснить, кого возил тогда Падилья, и сопоставить с именами в колонке Кэссиди на следующий день. Если, конечно, его новости стоили внимания.
— Внимания? — уточнила Хит.
— Ну ладно, сплетен.
— Я тебя поняла, — кивнула Никки. — Что еще?
— А это еще интереснее, — продолжал Таррелл. — С этого времени звонки прекращаются. — Он постучал по листку, датированному маем. — Угадаете, когда это было?
— Когда Падилья вылетел из компании лимузинов, — уверенно сказал Никки.
— Точно. Сразу после этого целая куча звонков — пока остается только гадать, в чем там было дело, — а потом целый месяц ничего.
— А затем начинается снова. — Каньеро встал по правую руку от Никки и колпачком желтого маркера указал на первый из новой серии звонков. — С середины июня снова звонки. Много звонков. Это четыре месяца назад.
— Не устроился ли он тогда в другую компанию по прокату лимузинов? — спросила Хит.
— Мы проверяли, — возразил Таррелл. — Он нанялся на грузовик в конце мая, вскоре после того, как лишился черной кареты. Сомневаюсь, что на развозке продуктов можно поймать много сплетен.
— Уж точно, не свежих, — согласился Рук, склоняясь рядом с Никки, чтобы ткнуть пальцем в разрыв между звонками. — Предположу, что прекращение звонков означало: мистер Падилья не мог обеспечить мисс Таун ежедневными слухами. А новые звонки в июне наверняка относятся к той проклятой книге, которую она взялась писать. Как автор, считаю, что к тому времени рукопись должна была дойти до соответствующей стадии.
Никки набросала временную шкалу звонков и повернулась к помощникам.
— Отличная работа. Это замечательно. Мы установили не только связь между Падильей и Таун, но, если Рук прав, еще и мотив. Если ее убили за книгу, его могли убить за шпионство.
— И Дерека Сноу тоже? — спросил Рук.
— В кои-то веки не такая уж слабая версия, мистер Рук. Но все же это остается на уровне гипотезы, пока мы не установим такой же связи. Тараканы, с утра первым делом достаньте распечатку звонков нашего консьержа.
Когда Тараканы вышли, из-за двери донесся голос Таррелла:
— Ужасно хочется спать, но, стоит закрыть глаза, мельтешат эти листы с номерами.
— И у меня, Сластена, — ответил Каньеро.
Никки надевала коричневую кожаную куртку, когда Рук подошел к вешалке, закрывая свою репортерскую сумку.
— Что, ребятки, помирились и расцеловались? — спросила она.
— Как ты узнала? Мы что, еще блестим после секса?
— Смотри, как бы меня не стошнило, — предупредила Никки. — Вообще-то, я видела вас из комнаты наблюдения.
— Это была приватная беседа!
— Забавно, то же думают и преступники, с которыми мы там разговариваем. О двухстороннем зеркале все забывают. — Она повела бровью — вылитый Граучо. [131] — Но ты молодец, что первым протянул руку.
— Спасибо. Слушай, я тут подумал… Не хочешь отдать должок за прошлую ночь?
— О-о… извини, сегодня не могу. Дела. Петар звонил.
Внутри у Рука все оборвалось, однако он выдавил улыбку и непринужденно продолжил разговор:
— Вот как! Может быть выпьем после?
— Беда в том, что я не знаю, где мы окажемся «после». Собираемся встретиться в обеденный перерыв, а потом как бы меня не занесло на шоу. Ни разу не видела, как их снимают. — Никки взглянула на часы. — И мне надо бежать, уже опаздываю. Утром встретимся. — Удостоверившись, что вокруг никого, она чмокнула Рука в щеку. Он потянулся к ней, но вовремя вспомнил, что находится в полицейском участке и все такое.
Однако, глядя, как она идет к двери, Рук пожалел, что не прижал ее к себе. Ради него, неотразимого, Никки могла бы отменить этот обед.