Детектив Хит уже наносила на доску новые сведения.
— Заполняешь пробелы? — спросил Таррелл.
В расследовании дела об убийстве всегда наступал момент, когда детективы испытывали смешанные чувство удовлетворение оттого, что доска начинает наполняться данными, перекрывал один четкий и ясный факт — вся эта информация до сих пор не помогла найти разгадку. Но все они понимали, что это долгий и сложный процесс, и каждый день и каждый час приближает их к поимке преступника.
— Итак, — обратилась Никки к членам своей группы, — организаторы фестиваля Трайбека подтверждают алиби Морган Доннелли. — В этот момент появился Рук, держа в руке ложечку и бумажный стаканчик с кексом, и она добавила: — Ради ее кексов, надеюсь, что в апреле не будет такой жары. Тараканы, вы встретились косметологом Кимберли Старр?
— Ага, и я подумываю избавиться от одной уродливой штуки, которая уже два года меня раздражает. — Таррелл сделал паузу и продолжил: — Она называется «Каньеро».
— Вот видите, детектив Хит? — воскликнул его напарник. — Я со всей душой, и вот что получаю! -
Каньеро раскрыл блокнот. — Алиби вдовы подтверждается. Она в последнюю минуту записалась на консультацию и появилась в клинике в час пятнадцать. Сходится, если она действительно ушла из мороженицы на Амстердам-авеню в час.
Хит заметила:
— И добралась до Ист-Сайда за пятнадцать минут? Видимо, очень торопилась.
— «Нет настолько высокой горы» [77] … - пробормотал Рук.
— Отлично, — продолжала Никки. — Миссис Старр умудрилась-таки сказать нам правду насчет того, что она обманывала и мужа, и Барри Гейбла с Доктором Бойтоксом. Но это касается только ее местонахождения. Чтобы покончить с этим вопросом, нужно проверить исходящие звонки с ее телефона и телефона доктора — нет ли там номеров Мирика ил и Поченко.
— Верно, — хором произнесли Тараканы, и все рассмеялись.
— Вот видишь? Не могу на тебя сердиться, — сказал Каньеро.
В тот вечер, когда темнота пыталась пробиться сквозь влажный, тяжелый воздух у дверей участка на Западной 82-й, Никки вышла на улицу с коробкой из сувенирного магазина, в которой лежала ее репродукция Джона Сарджента. Рук стоял на тротуаре.
— Я вызвал такси. Давай я тебя подвезу, не хочешь?
— Спасибо, я сама доберусь. И еще раз спасибо за подарок, не стоило беспокоиться. — Она пошла в сторону Коламбус-авеню, чтобы сесть на метро у планетатария. — Как видишь, я забираю его домой. До завтра. Она дошла до угла; Рук следовал за ней.
— Если ты идешь пешком для того, чтобы показать мне, какая ты крутая, дай мне хотя бы понести коробку.
— Спокойной ночи, мистер Рук.
— Погоди.
Она остановилась, не скрывая недовольства.
— Ты не забыла о том, что Поченко еще на свободе? Тебе нужна защита.
— А тебе? Кто тебя защитит? Не я.
— О Боже, коп пользуется грамматикой в качестве оружия. Я беспомощен.
— Послушай, если ты сомневаешься в том, что я могу за себя постоять, я тебе это с радостью продемонстрирую. У тебя есть медицинская страховка?
— Ну хорошо-хорошо, а что, если это просто предлог, чтобы посмотреть твою квартиру? Что ты на это скажешь?
Никки взглянула на светофор, затем на Рука и улыбнулась.
— Завтра я принесу фотографии.
И перешла улицу, оставив его на углу. Полчаса спустя Никки вышла из поезда метро маршрута R, поднялась по лестнице и оказалась на тротуаре Восточной 32-й. Огни в домах стали гаснуть — подстанции Манхэттена наконец признали свое поражение, и город погружался во тьму. Сначала на улицах наступили странная тишина — остановились сотни кондиционеров. Как будто город задержал дыхание. Смутный свет фар виднелся со стороны Южной Парк-авеню. Но уличные фонари и светофоры погасли, и вскоре над Нью-Йорком загудели сердитые автомобильные сигналы — это водители ссорились из-за места и права проехать первым.
Свернув на свою улицу, Никки снова почувствовала боль в руках и плечах. Она поставила коробку на тротуар и, осторожно прислонив ее к соседской железной решетке, открыла сумочку. Здесь, вдали от главных улиц, было совершенно темно. Хит нашла маленьким фонарик и направила тонкий луч на землю, чтобы не споткнуться о неровный асфальт и не наступить в собачье дерьмо.
Зловещая тишина начинала наполняться голосами. Они плыли во тьме откуда-то сверху, из распахнутых окон, и Никки снова и снова слышала повторявшиеся на разные лады слова «авария», «фонарик» и «батарейки». Совсем рядом раздался чей-то кашель, Никни вздрогнула и направила фонарик на старика, гулявшего с собачкой.
— Вы меня ослепите этой чертовой штукой, — бросил он, проходя мимо, и она отвела луч в сторону.
— Будьте осторожнее, — посоветовала она, но ответа не получила.
Зажав между пальцами фонарик, Никки обеими руками взяла коробку и двинулась к своему дому; лучик освещал несколько футов перед ней. Оставалось миновать еще два подъезда, когда она услышала за спиной шаги и остановилась. Прислушалась. Прислушалась изо всех сил. Но больше ничего не услышала.
Какой-то идиот на крыше здания на противоположной стороне заорал: «Э-э-эй!» — и швырнул вниз горящую бумагу; бумага описала оранжевую дугу и догорела, не успев достичь тротуара. Это послужило Хит еще одним напоминанием о том, что пора убираться с улицы.
Дойдя до крыльца, Хит снова поставила на землю коробку и наклонилась, чтобы достать ключи. За спиной послышались торопливые шаги, и чья-то рука коснулась ее плеча. Она резко развернулась и нанесла размашистый удар ногой. Рук крикнул «Эй!», но было уже поздно, и ей ничего не оставалось, кроме как опереться о стену и надеяться, что, упав, он не разбил себе голову
— Рук? — окликнула она.
— Я тут.
Никки посветила фонарем в ту сторону, откуда донесся голос; Рук, сидя на кадке с деревом, украшавшей тротуар, прислонился спиной к стволу и держался за челюсть.
Она наклонилась к нему.
— С тобой все в порядке? Какого черта ты здесь делаешь?
— Я тебя не видел, поэтому наткнулся на тебя в темноте.
— Зачем ты шел за мной?
— Просто хотел убедиться в том, что…
— …ты, как обычно, не послушал меня.
— Детектив, вы сообразительны, как всегда. — Он ухватился одной рукой за дерево, второй уперся в тротуар. — Тебе лучше отвернуться. Что-то руки-ноги не работают. Не обращай внимания на мои стоны.
Но Хит не отвернулась, а продела руку ему под локоть, чтобы помочь встать.