— Что-то у нас никакого просвета. Я проверил алиби всех основных подозреваемых. Все подтверждается.
— И алиби Кимберли Старр? — уточнила Никки.
— Ага, причем заодно с доктором. Она была со своим любвеобильным косметологом в Коннектикуте, в его пляжном домике, так что оба чисты. — Он закрыл блокнот и обернулся к Руку.
— Слушай, дружище, Таррелл передал мне, что ты сказал, когда свалил того байкера.
Рук бросил взгляд на Хит и ответил:
— Лучше не будем об этом.
Но Каньеро продолжал громким шепотом:
— «Ну, давай. Мне нужна практика». Круто, да?
— О да, — заметила Никки. — Так что у нас теперь есть собственный Грязный Джейми. — Зазвонил телефон на ее столе, и она взяла трубку. — Хит.
— Это я, Таррелл. Он здесь.
— Уже иду, — отозвалась она.
Старый швейцар вместе с Никки, Руком и Тараканами стоял в комнате наблюдения, сквозь стекло глядя на выстроившихся для опознания мужчин.
— Не торопитесь, Генри, — сказала Никки. Он шагнул ближе к окну, снял очки, протер их.
— Трудно узнать. Я говорил, что было темно, а они были в бейсболках.
В комнате для допросов лицом к зеркалу стояли шестеро мужчин, и среди них — Брайан Дэниеле по кличке Док и два человека, схваченных во время утреннего налета на мастерскую.
— Только не спешите, подумайте как следует и скажите, знаете вы кого-нибудь из них или нет.
Генри надел очки. Прошло несколько секунд.
— Мне кажется, я узнаю одного.
— Вам кажется или вы уверены? — Никки много раз приходилось видеть, как люди ошибались при опознании — причиной тому служили либо стремление помочь полиции, либо жажда мести. Она снова попросила Генри: — Подумайте хорошенько.
— Э-э… гм… да, я уверен.
— И который?
— Видите грязного парня с повязкой на руке и длинными седыми волосами?
— Да.
— Справа от него.
Детективы, стоявшие за спиной у швейцара, покачали головой — Генри выбрал полицейского.
— Спасибо, Генри, — сказала Хит. — Мы очень благодарны вам за то, что вы смогли прийти.
Детективы и Рук сидели на рабочих местах, спиной к столам, и лениво перебрасывались лохматым мячиком из резиновых нитей. Обычно они занимались этим, когда расследование заходило в тупик.
— Этот байкер никуда не денется, — заметил Рук. — Думаю, можно посадить его хотя бы за нападение на детектива Хит.
Таррелл поднял руку, и Каньеро бросил ему мячик.
— Проблема не в том, чтобы посадить байкера.
— Проблема в том, чтобы заставить его рассказать, куда делись картины. — Каньеро подставил руку, и Таррелл швырнул ему мячик. Они уже так хорошо в этом натренировались, что Каньеро не пришлось делать никаких лишних движений.
— И кто его нанял, — добавила Хит.
Рук раскрыл ладонь, и Каньеро перекинул мячик ему.
— Итак, каким образом вы заставляете подобных людей говорить, если они не хотят говорить?
Хит вытянула руку, и журналист бросил ей мячик.
— В разных случаях по-разному. Нужно найти у человека слабое место и надавить. — Она помяла мяч в руке. — Кажется, у меня есть идея.
— Я так и знал, что это поможет. Это сила лохматого мяча, — заявил Таррелл. Каньеро откликнулся:
— Сила лохматого мяча, — и поднял руку. Никки кинула мяч и угодила прямо в лицо Руку.
— Ой, — сказала она, — со мной раньше никогда такого не бывало.
В комнате для допросов Никки Хит гость — Джеральд Бакли.
— Мистер Бакли, вам известно, о чем мы хотим с вами поговорить?
Швейцар сидел, крепко сцепив лежавшие на столе руки.
— Понятия не имею, — сказал он и наморщил лоб, словно в раздумье.
Хит заметила, что он красит брови.
— Вы знаете, что сегодня ночью в «Гилфорде» была совершена кража?
— Не знаю. — Бакли облизнул губы и провел тыльной стороной руки по красному носу — типичному для алкаша. — Наверное, это все авария, да?
— Что вы имеете в виду?
— Ну, не знаю. Вы понимаете… Так говорить, конечно, не политкорректно, так что просто намекну: «некоторые люди» срываются с цепи, когда открываются ворота. — Чувствуя на себе ее взгляд, он не знал, куда смотреть, поэтому сосредоточился на старом шраме на руке и принялся его пощипывать.
— Почему сегодня ночью вы не явились на дежурство в «Гилфорд»?
Бакли медленно поднял глаза и встретился с Никки взглядом.
— Не понимаю вопроса.
— Это вполне простой вопрос. Вы же работаете швейцаром в «Гилфорде», верно?
— Ну?
— Вчера вечером вы позвонили дежурному швейцару, Генри, и сообщили, что не придете.
Почему вы это сделали?
— Что значит «почему»?
— Именно это и значит — почему?
— Я уже сказал вам, во всем городе не было света. А вы знаете — как только отключают свет, Нью-Йорк превращается в сумасшедший дом. Вы что думали, я выйду на улицу? Да ни за что.
Поэтому я позвонил и сказал, что не приду. А почему такая суета вокруг этого?
— Потому что совершена крупная кража, и если при этом происходит нечто необычное, например, работающие в здании сотрудники не являются на службу, мне становится очень интересно. Вот отсюда, Джеральд, и вся суета. — Хит подождала, пристально глядя на швейцара. — Докажите мне, что сегодня ночью вы не появлялись в «Гилфорде», и я с удовольствием отпущу вас.
Джеральд Бакли сжал ноздри и дважды резко втянул носом воздух — Никки много раз видела подобные гримасы у кокаиновых наркоманов. Закрыл глаза на пять секунд, открыл и заявил:
— Я требую адвоката.
— Разумеется. — Она была обязана исполнить требование Бакли, но ей хотелось заставить его говорить еще какое-то время. — А почему вы вдруг решили, что вам нужен адвокат?
Мужик был тупым наркоманом. Хит знала, что, если сумеет заставить его говорить, он сам загонит себя в угол.
— Так почему вы отказались от своей смены? Вы были в фургоне с грабителями или испугались того, что, случись это при вас, наутро вы не сможете как следует изобразить невинную жертву?
— Я больше ничего не скажу. — «Черт, а было так близко». — Я хочу видеть своего адвоката. — И с этими словами он скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.
Но у Никки Хит уже имелся план «В». О, сила лохматого мяча! Пять минут спустя она появилась в комнате наблюдения, где ждал Каньеро.
— Куда вы с Тарреллом его посадили? — спросила она.