– Вы уверены, что с ним все в порядке? – Он перевел взгляд с меня куда-то за мое правое плечо и снова спросил: – Вы уверены?
– Не думаю, что есть основания для беспокойства, – успокаивающе прогудел шеф. Оказывается, Витька уже привез их с Гошей, и теперь все трое стояли за моей спиной. – Сейчас врачи его осмотрят, но это для проформы.
– Но они говорили… – Сергей вздрогнул и крепче прижал к себе сына. – Они говорили…
– Пугали. – Легкомысленный тон Гошки действовал даже лучше, чем низкое гудение шефа. – Боевиков дурацких насмотрелись, вот и пугали, чтобы кучу денег из тебя выжать. Кстати, ты эту кучу уже собрал?
– Кучу? – Как всегда, мой говорливый напарник вогнал Ларикова в легкий ступор. – Какую кучу?
– Гоша спрашивает про выкуп, – перевела я. – Вы деньги приготовили?
– Ах, деньги! Да, я обо всем договорился. Через два часа мне привезут… – Он запнулся и неуверенно предположил: – Но теперь, наверное, это не нужно?
– Если ты не настаиваешь на том, чтобы вручить выкуп похитителям, что само по себе…
– Не нужно. – Я перебила Гошку потому, что глаза Сергея снова стали превращаться в оловянные пуговицы. – Свяжитесь поскорее со своими друзьями и объясните, что деньги больше не нужны.
В этот момент подошел Сухарев, подгоняя заспанного паренька в застиранном белом халате. Паренек тащил за собой больничную каталку.
– Где тут пострадавший? – спросил он в пространство.
Сергей попятился:
– Кто пострадавший? Почему пострадавший?
– Ну, на осмотр кого привезли? – Паренек зевнул.
– Мальчика. – Сухарев указал на Игоря. И попросил Ларикова: – Положите ребенка на каталку. И давайте пройдем в помещение.
– Да-да, конечно, сейчас.
Сергей осторожно опустил сына на тонкую простынку. Игорь всхрапнул и повернулся на бок.
– Чего его осматривать? – удивился санитар. – И так видно, что все в порядке.
– Правда? – Сергей резко повернулся к нему: – Вы действительно считаете, что все в порядке?
– Так спит же, – объяснил паренек. – Здоровый детский сон. А мы вот… – Он тоже зевнул. – Ладно, пошли, что ли.
Мы молча смотрели, как Евгений Васильевич придерживает узкую дверь (почему-то открыть вторую створку он даже не попытался), как санитар пропихивает каталку, как суетится вокруг и всплескивает руками Сергей.
– Может, и нам с ними надо? – Я неуверенно посмотрела на шефа.
– Иди, если хочешь, – разрешил Александр Сергеевич. – Я лучше на свежем воздухе подожду.
– А я вообще больницы не люблю, – скривился Гошка. – Один только запах этот как почувствую… нет, я по доброй воле порог этого заведения не перешагну.
– Конечно, когда тебя на носилках приносят, это совсем другое дело, – улыбнулся Кириллов.
Гошку передернуло.
– Не напоминай! Не надо.
Как обычно, они говорят о чем-то им известном и не требующем объяснений, а я стою и хлопаю глазами.
– Вы еще здесь?
По ступенькам торопливо сбежал Сергей. За ним, гораздо медленнее, двигался Сухарев.
– Игоря здесь на ночь оставляют. Сказали, что все хорошо, но это поверхностный осмотр. А завтра с утра они анализы возьмут и все такое… Я тоже здесь останусь.
– В этом нет необходимости. – Судя по усталому виду, Евгений Васильевич повторил это не в первый раз. – Ехали бы лучше домой.
– Я знаю. Просто… я ведь никому не помешаю, правда? А мне здесь, рядом с Игорем, спокойнее. Дома я все равно не усну. – Лариков повернулся к Баринову, прижал правую руку к сердцу и изобразил что-то вроде поклона. – Спасибо вам, Александр Сергеевич!
После этого, уже без поклона, но все так же, с прижатой к сердцу ладонью, обратился к Сухареву:
– Спасибо вам, Евгений Васильевич!
Следующим получил благодарность мой напарник:
– Спасибо вам, Гоша!
Мне он поцеловал руку, потом вторую:
– Спасибо вам, Рита!
Несколько секунд Сергей соображал, кто такой Витька, но потом, видимо, решил, что кем бы ни был этот угрюмый тип (а Кириллов смотрел на него очень угрюмо), раз он с нами, значит, заслуживает по меньшей мере равной учтивости.
– Спасибо вам!
– Не за что, – пробормотал Витька. Окинул Ларикова внимательным взглядом и негромко напомнил: – Вы кредиторам своим позвонить не забудьте, – посмотрел на часы и добавил: – Лучше сейчас. И предложите процент, за беспокойство. Проявите уважение к людям.
– Да-да, конечно, надо немедленно… и процент, это очень разумно… прямо сейчас и позвоню. Только на Игоря взгляну. Вы даже не представляете, как я…
Недоговорив, он махнул рукой и быстро ушел.
– М-да, – вздохнул Сухарев.
После небольшой паузы Александр Сергеевич спросил:
– Женя, тебя домой подбросить?
– Не надо, за мной уже приехали. Так что счастливо всем оставаться.
– И тебе счастливо, – вежливо ответил за всех шеф.
Распрощавшись с Сухаревым, Баринов оглядел нас и устало потер висок кончиками пальцев.
– Что ж, сегодня хорошо поработали. – Он протянул руку Кириллову: – Спасибо за помощь, Витя.
– Не за что, – усмехнулся тот.
Гошка тоже пожал Витьке руку:
– Спасибо. Мы в долгу не останемся.
– Сочтемся, – подмигнул ему Кириллов.
Очевидно, мне тоже следовало поучаствовать в церемонии. Я слегка наклонила голову и сдержанно поблагодарила:
– Спасибо большое.
Витя молча кивнул.
– Теперь можно и по домам, – объявил шеф.
– Я бы сказал, давно пора, – поддержал его Гоша. – Кстати, Ритка, ты своим звонила, что задерживаешься? Или Сан Сергеичу с тобой ехать, отмазывать?
– Звонила. Как ты себе вообще это представляешь, второй час ночи, а мама не знает, где я? Она бы уже полгорода на ноги подняла.
Кириллов издал неопределенный звук – не то хмыкнул, не то поперхнулся, и Гошка посчитал нужным объяснить:
– Галина Алексеевна выдающихся достоинств женщина. Только немного нервная. Особенно когда Ритка дома не ночует.
– Гошка, хватит болтать, – перебила я его и указала на Баринова, который, прикрыв глаза, снова тер висок. В свое время Ниночка объяснила мне, что у шефа это первый признак приступа головной боли. – Сказано, по домам! Сан Сергеич?
– Да? – Шеф, не переставая массировать висок, открыл глаза и слабо улыбнулся. – Моя машина около управления осталась. Гоша, забросишь меня домой?
– Так я об этом и говорю! Садитесь в машину. Ритка, ты покатаешься немного?