– Не передергивай, ничего такого я в виду не имела. Просто… ну, находили мы других убийц, почему нам этого не найти? Заработаем опять же, – напомнила я. Если что и способно склонить Гошку поддержать меня, так это упоминание о гонораре. – Ради того, чтобы от тюрьмы избавиться, она ничего не пожалеет. И вообще, я говорю только о том, чтобы попробовать разобраться! Что мы теряем, если я поговорю с Лариковой?
– Ты теряешь время, которое тебе нужно для составления отчета, – объяснил мне шеф со странной улыбкой. – Кроме того, если мы возьмемся за это дело, то будем обязаны Сухареву.
Этот момент как-то ускользнул от моего внимания. Я неуверенно предложила:
– Может, сказать ему, что вы против, что только я заинтересована? Тогда и в долгу у него буду только я.
Ниночка снова хихикнула в своем уголке, и Баринов строго на нее посмотрел. Потом взял телефонную трубку:
– Хорошо, попробуй. Я поговорю с Сухаревым.
Он набрал номер, и я затаила дыхание. Согласие шефа было необходимо, но теперь все зависело от того, как отнесется к моей просьбе Евгений Васильевич.
– Женя? Добрый день. – Баринов нажал кнопку громкой связи. – Слушай, моя Рита к тебе просится, хочет пройти небольшую стажировку.
– Рощина? Все не может поверить, что Кораблеву убила Ларикова?
– Вы это уже обсуждали? – Теперь шеф бросил укоризненный взгляд на меня. – И что ты по этому поводу думаешь?
– Бабья блажь, что тут еще можно думать, – проворчал Гошка.
Не знаю, услышал ли его Сухарев, но даже если услышал, то никак не отреагировал.
– Что Рощина хочет? – уточнил он.
– Поговорить с Лариковой.
– Хм. – Сухарев помолчал, потом повторил: – Хм.
– Ты ее уже допрашивал? – спросил шеф, не дождавшись более внятного ответа.
– Да.
– Может, хоть протокол дашь посмотреть?
– Бессмысленно. Она ничего не сказала. Вообще ничего. Молчит.
– А Перегудин? Тоже молчит?
– Нет, Перегудин как раз говорит, только успевай записывать. Но он участвовал исключительно в похищении, Кораблеву, по его словам, даже не видел ни разу – ни живой, ни мертвой. Вы слышите меня, Рита?
– Да. – Я зачем-то встала со стула. – Евгений Васильевич, дайте мне поговорить с Лариковой. Вы ведь ничего не теряете.
– Хм.
Сухарев снова замолчал. Секунд через пятнадцать Баринов окликнул его:
– Женя?
– Час назад Ларикова попросилась на допрос, – заговорил Сухарев, будто и не прерывал разговора. – Но она настаивает, чтобы на допросе присутствовала Маргарита Рощина, как представитель ее интересов. Я не собирался ей потакать, но раз уж все так складывается… Хорошо, я согласен.
– Спасибо. Рита сейчас подъедет.
– Пусть не задерживается.
В кабинете было накурено – не спасало даже открытое окно. Хотя курил только один человек – Сухарев. Странно, но с сигаретой я его видела только в кабинете, на улице он никогда не курил.
Костя сидел за столом и прилежно строчил протокол допроса Елены Лариковой. Сама Ларикова, напряженно выпрямившись на стуле, тараторила, совершенно не заботясь о том, успевает ли Костя за ней записывать.
– Мы все продумали, спланировали так, чтобы получить от Сергея деньги и не причинить Игорю никакого вреда. Нужно было только, чтобы Игорь ничего не знал, чтобы ни на какие вопросы не мог потом ответить. Утром Таня дала ему снотворное и позвонила мне. Я приехала, помогла ей спустить Игоря в машину, он спал уже.
– Вы приехали специально, чтобы помочь Кораблевой?
– Да. Игорь очень тяжелый, она бы одна не справилась. И вещи тоже. Таня все вещи из квартиры забрала, и свои, и Игоря. Два больших пакета и рюкзачок, мы их в багажник положили. Еще Таня отдала мне новый телефон Игоря, который ему Сергей купил. Потом мы поехали в тот дом, на улицу Чайковского. Во дворе Таня остановилась. Я осталась в машине, а она поднялась к брату. Я спросила у нее номер квартиры. Зачем только я это сделала? Таня собиралась выставить брата и вернуться, чтобы мы втащили Игоря наверх. Я сидела в машине и ждала, а ее все не было. Я долго ждала.
– Точнее, пожалуйста. Когда вы приехали, сколько ждали?
– Когда Таня вошла в подъезд, часы в машине показывали без трех минут десять. И в половине одиннадцатого ее все еще не было. Сначала я просто ждала. Потом разглядывала новый телефон Игоря. Мне Сергей ничего такого не покупал. Я отправила ему эсэмэску, чтобы готовил деньги для выкупа. А Таня все не возвращалась. Тогда я позвонила Тане, но она не брала трубку. И я решила сходить посмотреть…
Лицо Елены исказила мгновенная судорога, но она тут же взяла себя в руки и продолжила, так же четко и быстро:
– Лучше бы я уехала сразу! Но я пошла туда. Дверь была открыта, но я все равно позвонила. Мне никто не ответил, и я вошла. Я увидела Таню. Не сразу, ее от двери совсем не видно было. А я сначала на кухню заглянула, только потом в комнату. Там везде такая мерзость, такая грязь! И Таня на полу, почему-то без сарафана. Вчера жарко было, и она надела такой легкий сарафанчик, шифоновый. Я сначала не поняла ничего, окликнула ее. А потом мне стало страшно. Я подумала, что и меня сейчас, вот так же… но в квартире никого не было. И тогда я поняла, что если хочу довести дело до конца, то план надо срочно менять.
– Вы имеете в виду план получения выкупа за ребенка? – уточнил Сухарев равнодушно.
– Да. Теперь я не могла оставить Игоря в этой квартире и сама не могла там оставаться. Надо было срочно перевезти его в другое место, безопасное. Я позвонила Славе и объяснила ему все. Мы договорились, что он получит тридцать процентов за то, что спрячет Игоря у себя на даче и проведет переговоры с Сергеем. Потом я подумала про телефон. Я подумала, что если звонки с угрозами будут с Таниного телефона, то на Сергея это подействует сильнее. Он не будет понимать, что происходит, и испугается. А Тане, ей ведь уже все равно было. Поэтому я взяла из ее сумочки телефон. И документы на машину взяла, мне же надо было еще до Славы добраться.
– А ключи от машины? – Сухарев загасил окурок в пепельнице и тут же закурил следующую сигарету.
– Ключи Таня в замке зажигания оставила.
– Брат Кораблевой нашел в ее сумочке еще один телефон. Он зарегистрирован на вашего мужа.
– Да, это Сережин телефон. Старый, он давно им не пользуется. Я отвезла его Тане заранее, когда мы еще только все планировали. Она попросила. Сказала, что мобильник барахлит, а нам без связи оставаться никак нельзя было. Конечно, глупо, что я вчера Танин телефон забрала, а этот оставила, но я так испугалась… я просто про него не вспомнила.
– Телефон Кораблевой, документы на машину, ключи и сама машина, – все тем же холодным тоном перечислил Сухарев. – Что-нибудь еще вы с места преступления забрали?