Он сложил руки на груди, заметно раздосадованный ее словами:
— Действительно, нам потребовалось время, чтобы разыскать вас после Швейцарии. Знаете, Агентство национальной безопасности — огромная организация. Его руководители — военные и штатские, в прошлом возглавлявшие предприятия и политические партии. Я контролирую часть этих партий и предприятий. Это означает, что у меня хорошие связи с Агентством. Они разыскивали вас по моему заказу. И вчера, когда вы ввели мое имя в строке поиска в Интернете, пиратская программа, отслеживающая всех, кто ищет информацию о некоторых лицах, в том числе и обо мне, смогла вас выследить. Проанализировали вашу манеру печатать, и… О чудо! Эта манера, характерная для некой Яэль Маллан, попавшая в наши архивы с ее персонального компьютера в Париже. Программа вычислила компьютер, с которого производился поиск (кстати, недалеко отсюда), и передала информацию ответственному лицу. Ваша личность занесена в списки Агентства национальной безопасности. Я едва успел отправить человека, чтобы следить за вами. — Миллиардер развел руками. — И вот вы здесь! Мне нравится, как просто все вышло. Я мог уничтожить вас сегодня ночью. — Внезапно его лицо помрачнело. — Мои люди действительно пытались убрать вас, но эти идиоты, очевидно, вас недооценили.
Яэль не была уверена, что понимает все, что он говорит.
— Почему вы шпионили за мной все эти годы, манипулировали моей жизнью, если просто хотели меня убить? Зачем Бонневиль собирался открыть мне правду? В чем дело?
Эмоции переполняли ее.
Гоферд грустно покачал головой:
— Вы ничего не понимаете. Сегодня я вас пощадил, потому что вас успели найти и обезвредить. Но раньше, в Париже, а затем в Швейцарии, я поручил моим службам безопасности, в составе которых есть «специальный» отдел, уничтожить вас. Вы слишком много знали. Но раз уж вы очутились здесь, у меня в Нью-Йорке, я решил, что будет справедливо дать вам шанс поговорить со мной. После такого долгого путешествия и стольких усилий… Вы поразительная женщина и достойны всяческих похвал. Да, мои люди действительно следили за вами вплоть до настоящего момента. Зато во всем, что касается вашей жизни, я совершенно ни при чем.
Яэль нахмурилась. Он смеется над ней. Она сжала кулаки.
Гоферд улыбнулся:
— Нет, вы все-таки ничего не понимаете… Даже теперь, когда Бонневиль столько рассказал вам о Тенях? Мы не полагаемся на волю случая. Мы осуществляем полный контроль над людьми, чтобы они служили нашим замыслам. Это же очевидно! Откройте глаза, черт возьми! — Он взмахнул руками. — Все, что вы сделали, или почти все, было предусмотрено! Вплоть до вашего присутствия здесь, с пистолетом в руках.
Сердце Яэль бешено колотилось.
Гоферд сделал решающий выпад:
— С самого начала за всем стоит Бонневиль. Вам так много известно о наших методах, неужели вы не заметили «совпадений», которые чуть было не привели вас к моему убийству?
Яэль дрожала, сидя на кожаном диване.
— Вы меня разочаровываете! — с досадой выкрикнул Гоферд. — Я видел большую часть досье Бонневиля на вас.
Видел знаки, с помощью которых он хотел навести вас на след. Доллар, убийства президентов… И несмотря на все это, вы совсем ничего не видите? Ну же, сделайте небольшое усилие! Ведь с самого начала все было прямо у вас под носом!
Яэль вжалась в спинку дивана.
— «Череп и Кости» из Йельского университета, в котором я учился, — начал миллиардер. — Йель! Это же анаграмма имени Яэль [33] ! И моя фамилия — Goatherd, что по-английски означает «пастух, пасущий коз». Это игра слов: ваше имя на иврите означает «горная козочка». Имя моей дочери Франс звучит как название вашей страны. Мое второе имя — Родос. Вы недавно вернулись из отпуска. Где вы были? На Родосе?
Яэль открыла рот, но не могла произнести ни слова.
— Вы спрашиваете, как я это сделал? — Гоферд ликовал. — Ничего сверхъестественного. Тонкая игра с помощью современных коммуникационных технологий, маркетинга плюс кое-какие мелочи. Например, что касается вашего отпуска: люди Бонневиля целый год забрасывали вас рекламой отдыха на Родосе. Они нашли туристическое агентство, мимо которого вы чаще всего проходили, и устроили так, что там стали предлагать самые привлекательные цены тем, кто выберет Родос. На витрине агентства появилась реклама острова. Изо дня в день вы повсюду видели Родос и могли сравнивать цены. Проще простого было поставить рядом с вами в очереди двух человек, которые говорили о Родосе и о том, как прекрасно они провели там время. Так или иначе, вы заинтересовались этим местом. Именно таков принцип воздействия на подсознание, используемый в рекламе. И это сработало! Существует множество способов «направить» человека, подтолкнуть его к нужному выбору!
Яэль опустила голову. Ярость исчезла, на смену ей пришло полное изнеможение. Она чувствовала себя совершенно разбитой. Слезы потекли из глаз.
Гоферд продолжал:
— Думаю, что совпадений, связывающих нас с вами, было достаточно, чтобы наш дорогой Бонневиль взял вас на заметку. Ничего особенного, но все равно немало. Но, видите ли, я, Бонневиль и другие — мы и партнеры, и конкуренты.
— В гнусной игре, — сказала Яэль срывающимся голосом.
Гоферд нахмурился.
— Бонневиль зашел гораздо дальше, чем я предполагал! — признался он. Сильно раздосадованный, он поднял палец, желая поправить Яэль. — Однако я никогда не употребляю слово «игра», это вульгарно. Обычно я говорю: мы установили некие правила, чтобы укреплять и поддерживать нашу власть, — правила, которые позволяют нам распознавать друг друга. Речь идет не просто о деньгах или о власти, Яэль. Обладание властью — это настоящее искусство, достойное восхищения. Вспомните вашего Людовика XIV: разве был бы он так знаменит, будь он таким же королем, как все? Нет, конечно же нет! Его уважают, потому что он правил так, что это можно назвать искусством. Своими поступками, своими идеями он оставил след в Истории!
Яэль удивилась. Джеймс Гоферд, американский миллиардер, имевший безграничное влияние на экономику и политику, представлял себе историю Франции крайне примитивно.
— Наши предки мечтали о новом, более гармоничном мире, о новом мировом порядке, и мы стараемся его достичь. Возможно, наши средства вам не по нраву, но они соответствуют человеческой натуре. — Гоферд вдохнул аромат «бурбона». — Со временем, — продолжил он, — если нам удастся претворить наши планы в жизнь, мир станет более безопасным. Мы будем контролировать людей так же легко, как и товары. Мы постепенно изменяем законы, чтобы получить большую свободу действий и с большей легкостью управлять гражданами. Это необходимо для процветания человечества.
— Как вы можете употреблять слово «граждане»? Вы говорите о людях так, как будто они ваши рабы! Вы просто фашист.
Гоферд опять нахмурился: