— Тем не менее это так. Славный парень… Боюсь только, в Мон-Сен-Мишель он чахнет. Ему нужна активная жизнь и еще — присутствие мужчины в семье.
Марион взглянула Джо в лицо: тот не отрывал взора от игральной доски и казался печальным.
— Вам он нравится?
— Грег? — Джо кивнул. — Он часто приходит поиграть со мной, мы обсуждаем любые темы, спорим о чем угодно. Этому парню просто нужен отец, вот и все. Ему трудно жить с матерью, вдали от людей. Беатрис сделала свой выбор, это ее собственное желание, но Грегуар гораздо хуже справляется с одиночеством.
Джо встал, и радостное настроение вновь вернулось к нему.
— Ну что, приступим к еде, если вы не против.
Основным блюдом на званом вечере стали морские гребешки. Марион и Джо ели их с удовольствием и говорили о том, можно ли иметь секреты в такой маленькой деревне — здесь знают всё о каждом жителе.
— В этом и заключается основной подвох, — заметила Марион. — Именно в таком месте легко скрывать свое прошлое. Раз все полагают, что им известно о соседях всё, тайна может оставаться неприкосновенной.
Лицо Джо осветилось широкой ухмылкой.
— Вижу, вы начинаете проникаться духом наших мест! — произнес он гордо.
— Это дух любого ограниченного сообщества людей, или дух островитян. Я уже обсуждала эту тему с Беатрис.
Старик поднял вверх указательный палец и тем самым подчеркнул, что понимает, откуда взялись подобные выводы.
За поеданием окуня и картофельного пюре, приправленного луком, они лучше узнали друг друга. Джо признался Марион, что всю жизнь провел холостяком, а затем попытался вызвать ее на ответную откровенность. Постепенно они осушили бутылку вина, и Марион почувствовала легкое опьянение. Ее охватила эйфория. Как же хорошо рядом с этим старым мужчиной, и ужин на удивление вкусный…
Кончилось тем, что, слегка переигрывая, она стала изображать «бой-бабу», слишком требовательную и вечно недовольную. Стоит ей втянуться в серьезные отношения с каким-нибудь мужчиной, жаловалась гостья, как она тут же вычисляет все до единого недостатки партнера и скоро уже не видит ничего, кроме них, поэтому без промедления расстается с беднягой. На работе не умеет быть в меру общительной и не ценит достоинств коллег. И вот живет почти в полной изоляции от внешнего мира. У нее есть две-три подруги, с которыми при случае она выходит в свет, если тем удается отделаться от мужей и пристроить куда-нибудь детей… Чуть не провела параллель между собой и Джереми Мэтсоном, но в последний момент сумела избежать этого промаха.
За десертом Джо нарисовал для нее малопривлекательный портрет тех членов братии, которых знал. Главной его мишенью оказался брат Жиль. Старик считал, что этот человек, с лицом хищной птицы, настроен еще воинственнее, чем нынешние обитатели Белого дома. Он умел манипулировать людьми и стал еще опаснее, после того как его поползновения занять более престижный пост оказались повергнуты в прах. Это случилось, когда его руководители обнаружили, что амбиций в нем больше, чем веры. После этого единственное доступное брату Жилю удовольствие состояло в том, чтобы властвовать на нижнем уровне, над некоторыми членами общины, и кичиться этим.
Брат Серж немногим лучше; по словам Джо, он заслуживал лавров крестного отца мафии и не сводил с паствы чрезмерно придирчивого взгляда. У него была репутация очень авторитарного и слишком строгого руководителя. Сам Джо всегда держался вдали от него еще и потому, что старику нравился предыдущий настоятель, уехавший почти десять лет назад.
Затем Джо описал брата Кристофа, прозванного Марион «братом Анемией», как большого, немного мечтательного филина. Старик рассмешил гостью, признавшись, что не удивился бы, если бы увидел, как брат Кристоф, с ног до головы покрытый каббалистическими татуировками, служит мессу во имя Дьявола. Монах производил впечатление слишком любезного человека, что наводило на сомнения в его искренности.
Сестра Люсия составляла великолепную пару брату Жилю — такая же коварная и хитрая. Джо сказал, что у нее черствое сердце, а Марион спросила себя, не скрывается ли за этим какого-нибудь секрета, связанного с общим прошлым двух пожилых людей? Тут же вообразила историю о платонической любви между Джо и сестрой Люсией, на что ревниво взирал со стороны брат Жиль. Такая история хорошо объяснила бы дистанцию, которая сейчас разделяет этих двух людей.
Джо признался, что ничего не знает о Дамьене — тот присоединился к братии совсем недавно. Впрочем, старик тут же заметил, что «на лице этого монаха написана наивность простака». О сестре Анне, наиболее близкой к Марион из всех членов религиозной общины, Джо отозвался как о женщине хорошей, умной и достойной доверия. Что касается остальных — брата Гаэля, сестер Габриэлы и Агаты, — то они в его глазах были всего лишь «молодыми монахами, еще полными надежд и обетований».
Под впечатлением от таких откровенных характеристик, Марион рассказала хозяину ужина о своей привычке давать людям прозвища на основании их вероятных заболеваний. Джо едва усидел на месте от смеха, услышав о «брате Асфиксии и компании». Марион заверила старика, что у него самого нет никакого прозвища, что ему явно понравилось.
Около одиннадцати вечера Марион возвратилась домой, слегка покачиваясь. Уходя, обещала Джо, что скоро навестит его снова. Спать легла в хорошем настроении, глаза ее блестели. Желание почитать немного перед сном возникло у нее неожиданно, потеснив алкогольные пары. Она спустилась в прихожую, чтобы вытащить дневник из кармана плаща, и бегом вернулась под теплое одеяло. В спальне горел только ночник; едва Марион открыла книгу, кладбище за окном осветила молния; медленно, будто неохотно, упали первые тяжелые капли дождя. Устроившись на кровати, женщина вновь принялась за чтение.
Каждый знал, что ему следует делать. Если удастся добиться идеальной координации всех сил, план, возможно, сработает. Азим еще раз перебрал в памяти все детали операции, дабы убедиться, что ничего не упустил. Добровольцы будут расставлены по местам менее чем за час. День блужданий детектива по Эль-Гамалии не прошел зря. Старый курильщик опиума согласился на его предложение сразу, несмотря на страх. Торговец уступил только после того, как Азим напомнил ему, что речь идет о спасении его собственных детей. Двое мужчин немедленно приступили к поискам прочих добровольцев. Половину необходимого числа составили родственники убитых детей, другая половина будет собрана к концу дня, к махрибу. [62] В общем и целом идея Азима была совсем простая и основывалась на способности отряда добровольцев разделить весь квартал на секторы и поставить его под наблюдение, чем на простом везении. Гул видели четыре раза — в пределах небольшой территории, в квартале Эль-Гамалия. Азим надеялся, что люди, расставленные на крышах домов в стратегически важных местах, обязательно заметят гул, если она появится в этом квартале снова. С помощью свидетелей — старика и торговца одеждой — Азим сумел убедить три десятка наблюдателей и внушить им надежду на успех. Одного за другим их расставляли по крышам зданий со строгим наказом не покидать поста ни под каким предлогом. Прибытие имама в отряд добровольцев заставило острословов умолкнуть. Теперь Азим был уверен в том, что люди с уважением отнесутся к его затее, пусть даже это в большей степени объясняется трепетом перед Аллахом, чем чувством долга.