Он разобрал дорожную сумку и пошел к Петеру. Тот уже переоделся в джинсы и свитер и спустился в столовую. На примыкавшей к ней огромной кухне Жак Фрежан мыл посуду.
— Если хотите есть, то в холодильниках и шкафах полно всего. Фанни придет после полудня, она вам все покажет. В коридорах на стенах есть стрелки, указывающие, где висят телефоны. Я буду за коронографом, [18] тут рядом. Приятного аппетита!
Петер и Бен приготовили себе бифштексы с зеленой фасолью и стали обсуждать последние события. Бен был поражен, узнав, что Еврокомиссия открыла какую-то полуподпольную лабораторию в Пиренеях.
— И это называется законодательный орган? С каких это пор у Еврокомиссии появились собственные лаборатории? — возмущался он. — Если бы я сам не видел фотографию Жерлана среди членов Комиссии, я бы подумал, что это дурацкая шутка.
— Ты заметил реакцию Грэма, когда мы появились? Он побледнел как смерть. Чем они тут занимаются?
— Интересно, почему Фрежан и остальные молчат?
— Чтобы не потерять работу. Подумай, сколько астрономов мечтает работать здесь… Сотни! А тут всего семь мест. Они думают, что Еврокомиссия занимается подтверждением медицинских патентов. И всё. Зачем им кому-то рассказывать, что деятельность СЕИ окружена какой-то ненормальной таинственностью и что их заставили подписать договор о неразглашении? В книжках, которые вы с Эммой читаете, такое случается, но в жизни люди гораздо более осторожны и менее любопытны, особенно когда им это выгодно!
Появилась Фанни и повела их осматривать купола, в которых были установлены телескопы-рефракторы и коронографы. Они познакомились с другими учеными — Олафом, высоченным светловолосым исландцем, Мириам, которая была так поглощена работой, что едва с ними поздоровалась, и Фабрисом, отвечающим за оборудование. Затем Фанни показала им «деревянную гостиную». У камина лежал толстый ковер и стояли массивные кресла. Напротив было огромное окно, глядя в которое можно было ослепнуть от белизны проплывающих мимо облаков.
— Эта гостиная — единственное, что СЕИ сделала для нас хорошего. Да, и еще спортзал.
— Сколько времени они уже здесь? — спросил Петер.
— Примерно год.
— Приехали без предупреждения?..
— Меня тут еще не было, я заканчивала диссертацию в Тулузе, но Жак рассказывал… Однажды утром к нему приехал какой-то депутат или ученый, я уже не помню… Но он был из Еврокомиссии, и сказал, теперь они финансируют обсерваторию и собираются тут кое-что изменить. Это необходимо, иначе обсерваторию закроют, потому что ее содержание обходится слишком дорого. Месяц спустя они привезли тонны оборудования и вытеснили астрономов в дальнее крыло. Это было нечто… Но купола с телескопами они нам оставили. А нам, собственно, больше ничего и не надо.
— И что, никто не протестовал? — спросил Бен.
— Зачем? Чтобы они нас выкинули? А если они урежут бюджет, которого и так еле хватает? Сейчас в большинстве стран Европы финансовый кризис, и Еврокомиссия стремится любыми средствами сократить расходы.
— И в то же время открывает новую лабораторию?
— Я знаю, это странно. Жак как-то задал тот же вопрос Грэму. Тот ответил, что Еврокомиссия и так потеряла много денег и времени, работая с независимыми лабораториями, пора создавать собственную. «Это поможет победить коррупцию в частных лабораториях» — вот все, что он сказал, и мы больше ничего не смогли из него вытянуть! Должен вас предупредить, с этим парнем лучше не связываться.
— Да, я уже заметил, — ответил Бен. — А что вы сами обо всем этом думаете?
— Я считаю, мне повезло, что я здесь работаю. И я все принимаю как должное. Я здесь уже семь месяцев и не собираюсь упускать свой шанс. У нас есть доступ к нашим кабинетам и оборудованию, и мне этого достаточно.
— Вам больше никуда нельзя отсюда выходить? — спросил Петер.
— Да, это строго запрещено. Они говорят, что их исследования требуют абсолютно стерильных условий, а результаты являются промышленной тайной.
— И вы никогда не выходите в другие помещения?
— Я же говорю вам, это запрещено! Однажды я была в административном отделе, это рядом с бывшим музеем, и всё.
Бен быстро оглянулся на дверь и подошел к Фанни:
— Парни, которые нас сюда привели, вот этот Стефан, например… Вы серьезно думаете, что это ученые?
Было видно, что Фанни не по себе. Она хотела что-то сказать, но молчала.
— Поверьте, мы здесь вовсе не для того, чтобы создавать вам проблемы, — примиряюще сказал Петер.
Но Бен продолжал настаивать:
— Нам просто хочется узнать, куда мы попали.
Фанни вздохнула и тихо сказала:
— Их четверо, они здоровенные и угрюмые, и они часто торчат в спортивном зале. У одного я видела татуировку: какой-то герб, а внизу написано «1-RPIMA». Я посмотрела в Интернете, это Первый десантный полк морской пехоты. Ничего себе, да?
— Еврокомиссия теперь вербует сотрудников в армии? Час от часу не легче! — присвистнул Петер.
— И они вооружены, — добавила Фанни. Казалось, ей стало легче от того, что можно с кем-то поговорить об этом. — Клянусь, я видела у них винтовки.
Теперь вздохнул Петер. Бен заметил тревогу на его лице и дружески похлопал по плечу:
— Я знаю, ты переживаешь за Эмму. Не волнуйся. Если все это тебе не по душе, скажи ей, чтобы возвращалась домой. Когда она должна приземлиться?
— Завтра утром, ведь Полинезия далеко. Надеюсь, она сможет со мной связаться.
— Это ваша жена? — догадалась Фанни.
Петер кивнул и улыбнулся:
— Проводите нас к «мостику»?
— Только до ближайшей двери, дальше мне нельзя. Нужно позвать охранников, чтобы они пришли за вами. Они тут все контролируют. Впрочем, вы быстро привыкнете.
— Разве это законно? Я имею в виду запертые двери. А если что-нибудь случится — например, пожар?
Фанни серьезно ответила:
— Тогда мы сгорим заживо или бросимся в пропасть. Как видите, все не так уж страшно — у нас есть выбор.
Когда Петер толкнул дверь, ведущую на «мостик», его будто окатило ледяным душем. Ему пришлось заставить себя сделать шаг вперед.
В углу зала Дэвид Грэм неторопливо отвечал на вопросы Жерлана. И каждый раз, когда нужно было принести какие-нибудь документы, Жерлан отправлял вместе с сотрудником Грэма одного из своих телохранителей. Петер понял: он никому не доверяет и боится, что информацию уничтожат. Если оставить Грэма одного хотя бы на час, он бросится сжигать бумаги и удалять файлы из компьютеров. Жерлан это предвидел, поэтому и явился без предупреждения. Его слова о посланном заранее факсе были ложью.