Я пожал плечами. Беспокоиться не о чем. У меня в запасе тонна еды, плюс запасной бочонок пива. У Дина есть целый взвод скромных племянниц, у которых он сможет остановиться, пока осада не будет снята, – если у него достанет мозгов заметить, что дом под наблюдением, и повернуть назад. А у меня между тем было бы время подумать. Каким образом я оказался втянут в эту переделку? Кроме того, я мог найти какой-нибудь способ разбудить Покойника.
Я вернулся в кухню, заварил себе чаю и пошел с кружкой к себе в кабинет. На лице Элинор было презрительно-насмешливое выражение.
– Похоже, ты тоже сегодня утром не в настроении?
Сие замечание только выжало еще больше сока из лимона.
Кто-то забарабанил в дверь. Я не стал выяснять, кто. Я чувствовал себя вполне уютно со своими унылыми мыслями и мрачным настроением Элинор.
Я переходил от догадки к догадке, позволив себе пуститься в свободные ассоциации. Снадобье, которое я добавил в чай, несколько утихомирило наиболее тяжелые из молотков, стучавших в моей голове. Что же в действительности произошло в Уайтфилд-холле?
– Мяу!
По моей ноге взобрался котенок. Второй вспрыгнул в кресло для посетителей. Еще двое или трое принялись гоняться друг за другом по комнате, потом выбежали в коридор. Я погладил того, что угнездился на моих коленях, почесал его за ухом, потом поднял и подверг тщательному осмотру.
Это был просто котенок. Правда, более мохнатый, чем обычные котята. Может быть, его папаша был рысью.
– Что в тебе такого особенного, малыш? С какой стати эти отставшие от моды уроды охотятся за тобой?
Впрочем, так ли это? Над этим тоже стоило подумать.
Котенок не ответил. Он попросту отказывался решать за меня мои задачи! С какими только людьми – и животными – не приходится иметь дело на этой работе! Эх…
– Элинор, а ты что думаешь? Все дело в котятах? Или, может быть, в корзинке, в которой они сюда прибыли?
Элинор ничего не могла мне сказать. Я чувствовал, что ее беспокоит моя тупость и неспособность понять настолько очевидные вещи.
Армейские инструкторы и сержанты вычислили меня довольно быстро. Им были известны все уловки, все когда-либо изобретенные способы жульничества и увиливания от работы еще задолго до того, как я появился в строю, прикидываясь более тупым, чем мешок с камнями. Однако в Танфере это действовало на большинство моих знакомых. Люди в этом городе видят только то, что хотят видеть.
Я стремлюсь оставаться недооцененным. По крайней мере, так я говорю себе.
– Здесь хорошо, – сказал я Элинор. – Я чувствую, что могу сидеть вот так, откинувшись на спинку, набрав полные колени котят, и дремать хоть весь вечер.
После чего буду гулять ночь напролет, поскольку не смогу заснуть. И кто-нибудь доложит об этом Тинни Тейт, которая считает, что имеет на меня права. И заявляет их. Равно как и наоборот. Однако я страдаю сильнейшим расстройством способности выполнять свои обязательства – во всяком случае, сильнейшим к западу от Морли Дотса. Поскольку Морли является в этом смысле конкурентом международного класса.
Неодобрение Элинор сыпалось на меня, словно железный дождь. Мне необходимо было сделать три вещи. Первое: повидаться с Жнецом Темиском. Второе: навестить Бледсо. И наконец, поймать Пенни Мрак. Одновременно избегая встреч с Релвеевыми головорезами и здоровяками в омерзительных штанах.
Звук был такой, словно саперы пустили в ход таран. Дверь упрямо держалась.
Возможно, это было все равно что ставить в покере на неполный стрит, но я не мог представить себе, чтобы Релвей не откликнулся, если Безобразные Штаны будут крутиться здесь слишком долго. Наверняка его люди уже здесь, присматривают за моим домом.
– Пожалуй, надо попробовать заставить наш Мешок встряхнуть своими костями. Еще одна попытка.
Элинор отнеслась к моему заявлению со вполне понятным недоверием.
– Если будет нужно, я напущу в его комнату орду спятивших старух.
Покойник не испытывает большой потребности в общении с упрямым полом. И ему никогда не нравилось, что мое отношение к этому вопросу было прямо противоположным. Он был мертв в течение четырех сотен лет; он уже забыл все хорошее в этом мире.
Куча костей поступила в точности так, как я и предполагал – то есть даже не пошевелилась.
Атака на мою парадную дверь на короткое время прекратилась, затем за дело взялся новый мерзавец.
Мои пикси начали терять терпение. Шквал их гнева объявил о себе хлопаньем множества маленьких крылышек – судя по звуку, с места снялось все гнездо.
Я вздохнул, зажег новую свечу для отпугивания насекомых и начал потихоньку продвигаться ко входной двери. Бормоча себе под нос, словно один из тех тронутых, что бродят по улицам, спеша по невообразимо важным таинственным делам и обсуждая их сами с собой, я подошел к дверному глазку.
Снаружи хаос праздновал самозарождение всех божеств беспорядка и сумятицы из всей тысячи пантеонов, которыми заражен наш Танфер. Пикси, пикси были повсюду! Они атаковали всех больших людей без разбору.
Релвеевы гонцы и их товарищи по путешествию уже прибыли, но пока что выжидали, смотря, что из этого выйдет. Я не предоставлял им никаких оснований полагать, что мой дом не покинут много лет назад. Стража знала, что это не так, – но не собиралась заострять внимание на этом вопросе. Лишь у Зеленых Штанов хватало тупости, чтобы продолжать то, чем они занимались. Совершенно ясно, что им еще никто не намекнул насчет Покойника.
Я хихикнул, глядя, как эти громилы прыгают и уворачиваются от донимающих их пикси. Прямо танцевальный номер в музыкальной пьесе об армейском полевом госпитале!
Появился Дин. У старикана хватило здравого смысла остаться в стороне.
Я заметил также Пенни Мрак – на той стороне улицы, слева и немного позади Дина. Большие парни не могли видеть ее – разве если бы тот, который стоял перед моей дверью, повернулся и начал искать ее взглядом. Ей очень хорошо удавалась роль одного из зевак.
Пикси уже достаточно искололи бандитов своими отравленными клинками – те понемногу начинали замедлять свои движения. Они попросту не могли переварить тот факт, что кто-то способен удержать их от осуществления того, что они задумали. Йимбер, должно быть, странный город…
Заверещали свистки. Стража начала подтягиваться поближе. Выжидать дальше они не могли – мои соседи уже начинали проявлять беспокойство. Стража не может допускать такого ухудшения ситуации, чтобы свидетели начали причинять ущерб городскому имуществу. В данном же случае упомянутым имуществом была сама улица. Когда танферская толпа приходит в неистовство, она начинает выворачивать из мостовой булыжники в качестве боеприпасов. Большая заварушка может истребить уличное мощение в целом районе.
В итоге плохо державшиеся на ногах громилы не доставили Релвеевым ребятам больших проблем. Выложенные рядышком, словно бревна, готовые к сплаву на лесопилку, йимберцы оказались не столь многочисленны, как это представлялось. Их было всего четверо.