Я понял, что он вычисляет, сколько же он проспал.
– Время года здесь ни при чем, – успокоил я его. – Просто погода такая.
«Снегопад довольно сильный. Когда снега наберется хотя бы несколько дюймов, можно уже будет не так беспокоиться о том, куда поставить ногу».
– Черт побери, да у меня же где-то в подвале есть пара старых коньков! Их можно откопать. Выправить, наточить, отполировать, надеть их на Морли…
– Морли не умеет ездить на коньках, – сказал Морли.
– Да ну?
– Я как-то раз попробовал. Видишь этот шрам? Вот здесь, над глазом? Это то место, которое первым встретилось со льдом. Мне раскроило всю бровь… Чего ты ухмыляешься?
– Да так, ничего особенного…
Я просто был в восторге, обнаружив, что умею делать что-то, чего не умеет он, – причем умею делать хорошо и со вкусом.
«Ладно, как-нибудь обойдемся до тех пор, пока подстилающая поверхность не улучшится».
Я заметил поблескивание под бровями ББ. Он пробудился, но старался не подавать виду. Мешок с костями тоже это заметил.
«Наш йимберский друг выдает интересную информацию».
– Так сообщи же мне все кровавые подробности! Надеюсь, их не придется тоже записывать?
«Кое-что записать рано или поздно придется. Этот человек – шарлатан. Весьма успешный, но все же только шарлатан. Он не был рожден в Йимбере, но переехал туда до того, как религиозные распри обернулись кровопролитием. Один из его недавних предков не был человеком. Он обладает некоторой долей того, что выдает за психическую силу. Свою религию он состряпал собственноручно. Она хорошо принялась в Йимбере, поскольку многие к тому времени уже устали от нескончаемой вражды между А-Лат и А-Лафом».
– Мне казалось, что открытая война началась только совсем недавно.
«Верно. Было бы очень поучительно сравнить то, что помнит Пенни Мрак, с воспоминаниями мистера Бриттигарна – его представления об этом предмете служат исключительно его пользе».
И Мешок с костями поведал нам историю про мошенника, чье жульничество процветало неплохо до тех пор, пока не привлекло внимание А-Лафовых дьяконов и пономарей – это случилось вскоре после того, как культ А-Лафа стала контролировать фракция активистов фундаменталистского толка. Они принялись точить зубы на последователей ББ. Выжившим пришлось бежать в Танфер, где они постепенно перестали поддерживать своего пастыря в той мере, к которой он уже привык. Сосуды греха, каковыми полнился большой город, переманили их к себе. И вот теперь, когда битва между А-Лат и А-Лафом тоже иммигрировала к нам, казалось весьма маловероятным, что брату Бриттигарну удастся еще долго наслаждаться удобствами Квартала Грез.
– А что там с моим каменным яйцом?
«Он не принес его с собой. Мистер Тарп не получил насчет него никаких инструкций, поэтому камень до сих пор находится в храме Эас и Айгори».
– Но все же он действительно подменил его и не выбросил потом в реку?
«Этот камень слишком ценен, чтобы его выбрасывать».
– Не может быть!
«Сарказм тебе не идет».
– Возможно. Но я не могу обойтись без сарказма, когда ты говоришь настолько очевидные вещи.
«Он снова думает о том, чтобы сбежать».
– Ну так останови его. Разве так трудно сообразить самому?
«Это может оказаться не так просто, если он поймет, какими естественными орудиями он обладает».
– Используй свою обычную тактику – заморочь ему голову какой-нибудь ерундой… А вообще, зачем ему этот камень?
И тут всплыло доказательство того, что Мешок с костями до сих пор не уделил ББ достаточного внимания: оказалось, он до сих пор не знал ответа! Ему пришлось играть в ловца жемчуга, ныряя в мозг, от природы не расположенный делиться своими сокровищами.
«Это займет какое-то время. У него, по-видимому, несколько различных планов относительно этого камня. Впрочем, все они сфокусированы на том, чтобы извлечь максимальную возможную выгоду из своей удачи».
Классическое мышление негодяя – называть воровство удачей.
– Но почему?
Я ощутил легкое покалывание в своем мозгу: он смотрел, что я хочу этим сказать. Вместо того, чтобы просто спросить.
– Ты стал ужасно нетерпелив, Костлявый.
«Стольковсего происходит. И я так взволнован».
– Ты понемногу становишься воплощением сарказма. Почему это яйцо настолько важно? В чем его ценность?
«Потому что священник, возможно, сказал тебе правду о том, насколько опасен этот камень – даже если он и не был украден из гнездо сказочной птицы. Он хочет устроить на Холме аукцион и продать яйцо за достаточную сумму, чтобы насовсем выйти из религиозного бизнеса. Этот камень вполне соответствует определению „редкий, как яйцо птицы Рух"».
– Ничего не понимаю…
«Удивительно, что ты это заметил».
Покойник порой может кусаться как саблезубая жаба.
– Слушай, а пускай-ка твоими записями занимается Синдж! Ей нужно тренироваться, и к тому же это удержит ее подальше от пива.
Он ответил мысленным эквивалентом хмыканья.
– Итак, что же насчет камня?
«Он может быть использован, чтобы разжигать огонь».
– Это точно? – Я чувствовал, что он не знает ничего больше, никаких подробностей, зато под завязку полон домыслов.
«Я попросил мисс Торнаду поработать в этом направлении. Возможно, это даст нам что-либо ценное».
И он, разумеется, не станет со мной делиться прямо сейчас, поскольку не любит предположений и мозговых штурмов – разве что между собственными многочисленными мозгами. Он не любит оказываться неправым. Но я мог догадаться, о чем он думает. Я и сам рассматривал эту идею и нашел ее слишком смелой.
«Ты должен был упомянуть о камне мистеру Тарпу».
Плоскомордый простонал. Он сел, обхватил ладонями виски, выругался и солгал:
– Никогда не буду больше этого делать!
– О чем ты?
Тут он осознал, что не имел в виду создавать себе карьеру в качестве кошачьей подстилки, когда утешался слишком большим количеством взрослых напитков.
– Что произошло?
Морли объяснил:
– Вчера вечером была слишком мерзкая погода, чтобы отпускать тебя домой.
– Сколько времени?.. О боги! Я должен был быть… она убьет меня!
Он одернул на себе одежду, перешнуровал ботинки, взгромоздился на ноги и двинулся к выходу. Я пошел следом, чтобы его горе не осталось в одиночестве, когда он выглянет наружу.