Однако котятам он, по-видимому, нравился.
– Что же теперь делать, Костяная Нога? Мы не можем оставить все это как есть.
«Тебе следует побеспокоиться о другом. Сосредоточь внимание на мистере Темиске, чье собственное безумие набирает обороты. Его самоосознание меркнет. Его больше не заботит, какие силы он выпускает на свободу, – хотя он и понимает, что сам может стать их следующей жертвой».
– Значит, он тоже вроде меня – должник старого доброго Чодо. Он тоже хочет верить, что это все тот же старый Чодо, который теперь просто не может ходить и разговаривать.
«Говорю тебе, подумай о чем-нибудь другом».
Ладно. Я стал смотреть, как Тинни кормит йимберцев. Красавица и чудовища.
В дверь заглянула Синдж.
– У нас есть какой-нибудь план насчет того, что делать с людьми перед входом?
– А кто там?
В дверь колошматили, с эпизодическими перерывами, уже несколько часов. Покойник не проявлял интереса, и я следовал его примеру.
– Тот человек, Лист.
– Как, он еще жив?
– Должно быть, ему несказанно повезло.
– А дверь как, держится?
– Честь мистера Малклара вне опасности.
– Есть идеи, чего ему надо?
– Возможно, кто-нибудь видел, как мы заносили внутрь этих двоих, и опознал их.
Я так не думал. Если бы это было так нас посетил бы кто-нибудь поважнее капитана Рейми Листа.
– Эй, Хохотунчик! Мы уже закончили с этим мордоворотом? Как насчет того, чтобы я вышвырнул его за борт, как мы сделали с Милягой и его командой?
Покойник не отвечал. На одно паническое мгновение я решил, что он опять заснул. Но он просто был слишком занят, чтобы отвлекаться.
Шум у входной двери затих – Рейми Лист снова удалился.
Я решил, что могу позволить себе еще немного поспать. С трудом втащив свое опустошенное болезнью тело на второй этаж, я вывалил его на кровать.
Когда я проснулся, Тиини находилась рядом – но она была не в игривом настроении. Во время завтрака мне удавалось избегать раздражающих ее вопросов. Потом я неосторожно спросил ее, какая на улице погода.
– Откуда мне знать? Это ведь ты был там. Думаешь, меня могло внезапно понести наружу?
Я вздохнул.
Синдж ругалась. Дин ругался. Пьяная Мелонди Кадар ругалась, как целый взвод морской пехоты, – с трудом выговаривая слова. Она была в кухне и сосала спиртное, когда мы притащили Чодо и Жнеца. Надо все-таки посадить ее в клетку. Эти котята не могут вечно игнорировать собственную природу.
– Итак, погода не стала лучше?
Тиннй принялась ворчать и брюзжать, словно это была моя вина, что она не могла добраться до дому и пойти на работу. Будучи разумным, здравомыслящим человеком, я заметил:
– Если не можешь пойти на работу ты, то не может и никто другой. Так что нет никаких причин так туда рваться.
– Какое же ты все-таки дерьмо… – И так далее, и тому подобное.
Как человек терпеливый, я ждал, пока черный чай окажет свое действие.
«Гаррет!»
Я вскочил и ринулся бежать: от мысленного вызова Покойника разило откровенным ужасом.
– Какого черта?
«Не разговаривай. Больше ни единого слова».
Я быстро учусь. Я тут же заткнул варежку – по-видимому, это имело огромную важность.
«Мы на грани массового кровопролития».
Я так хорошо усвоил урок, что просто стоял и ждал, не говоря ничего.
«Ты должен очень осторожно, так чтобы тебя не увидели мистер Контагью или мистер Темиск, взять эти огненные камни и вынести их из дому. Полагаю, ты можешь понять причину. – И, несколькими секундами позже, добавил: – Мы должны были раньше увидеть опасность. По крайней мере, я должен был увидеть».
Кто-нибудь, конечно, должен был – это было прямо перед нашим носом! Конец для всех нас. Может быть, боги действительно любят дураков, пьяниц и свою любимую игрушку. А может быть, они просто запланировали что-нибудь еще более мерзкое на потом.
На этот раз я так торопился, что забыл перед выходом выглянугь в дверной глазок. Открыв дверь, я тут же был оглушен и ослеплен безумием крутящегося снега.
– Мне было шесть лет, когда я в последний раз видел такое, – сказал я Синдж.
Поверх старой раскисшей хляби лежал уже целый фут, и с неба налило еще и еще. Это были не хлопья, а настоящие глыбы; было странно, что от падения каждой снежинки не содрогается земля. Той стороны улицы не было видно вовсе. То есть наблюдатель оттуда не мог увидеть, как я выскальзываю наружу.
Я побрел на конюшню к Плеймету. Это заняло у меня час. Я не был в хорошей форме, когда добрался туда, – я чувствовал, что пройдет еще немало времени, прежде чем ко мне вернется моя былая энергия. И мне не нравился этот новый слабенький я – пусть даже это и было временно.
Требовалось срочно принять меры по восстановлению сил. Сразу же после того… после того, что мне будет нужно сделать в первую очередь.
Я был готов выругать свою медлительность самыми черными слонами, если бы она только оказалась где-нибудь поблизости.
– Итак, что это я такое слышал насчет того, что ты собираешься помереть? – спросил Плеймет.
– Все было не так уж плохо…
Я кратко изложил ему все, что произошло.
– Тебе невероятно повезло: Покойник проснулся вовремя, а Тинни согласилась забыть о своих претензиях.
С этим было трудно поспорить, Я поведал Плеймету наши текущие соображения.
– И вот теперь мне надо придумать, что делать с этими огненными камнями, – заключил я.
– Ты принес их с собой? – при этой мысли он занервничал.
– Сами по себе они не взорвутся. Чтобы активировать их, требуется психическое воздействие.
– Расскажи мне о них.
Я рассказал. Это не заняло много времени.
– Жаль, что я не могу поэкспериментировать с ними. Но поскольку это невозможно, давай положим их в железную коробку, выложенную свинцом, и зароем под полом конюшни. Если они сработают и проплавят коробку, то просто уйдут в землю, и больше ничего.
– Гениально.
Я вытащил камни. Кроме того, я принес с собой маленькую коробочку, которую мы отобрали у дьякона.
– Положи это туда же. Нет! Не открывай ее. – Я объяснил про никелевых идолов. – Когда они заряжены, они обращаются в абсолютное, концентрированное отчаяние. Стоит оказаться рядом, когда они не закрыты, и ты услышишь голоса духов, которые будут призывать тебя покончить самоубийством.