– Верлены.
– Да. Именно так. Они вырастают в глуши. Мало кто из стай Поната соблюдает это правило, а из кочевников – вообще никто. Акард недостаточно силен, чтобы навязать свою волю всему Понату. А в Зотаке вообще силт нет. Хотя все равно в Понате мало находят одаренных.
– Ма догадывалась, – шепнула Марика. – Вот почему никого из моего выводка не водили на осмотр.
– Может быть. Были и другие щены вроде тебя, способные стать силтами, но они не стали. Говорят, что, если дар не начать рано тренировать и формировать, он исчезает. Не будь эта зима такой, как была, и не принесла бы того, что было, через несколько лет тебе все твои видения вспоминались бы как щенячье воображение.
Показалось, что Грауэл говорит, зная наверняка.
– Я и сейчас не знаю, не воображение ли это, – задумчиво сказала Марика больше для себя, чем для Грауэл.
– Именно так. Говорят, что в городах они теперь это делают по-другому. Торговцы говорили, что местные монастыри тщательно проверяют все новые выводки и берут одаренных вскоре после рождения. И большинство сестер, включая здешних, не знают иной жизни, кроме жизни силт. И обычаи силт вызывают у них не больше вопросов, чем вызывали у тебя обычаи стаи. Но наши пути – не единственные, проложенные Всесущим. Торговцы рассказывали и о других, и бывают такие странные, что их даже понять нельзя.
Марика полминуты подумала.
– Грауэл, я все равно не понимаю.
Грауэл оскалилась в напряженной усмешке:
– У тебя всегда было больше вопросов, чем есть на свете ответов, Марика. Все, что я знаю, я тебе рассказала. Остальное тебе придется узнавать самой. Ты только помни, что они очень опасны, эти ведьмы, и никогда ничего не прощают. Эти, высланные в пограничные земли, еще куда менее суровы, чем их сестры в больших городах. Будь очень осторожной, Марика. И очень терпеливой.
У Марики еле хватило сил тихо шепнуть:
– Буду, Грауэл. Буду.
Как бы под неофициальным арестом, Марика три дня не покидала своей кельи. Потом за ней пришла одна из послушниц Акарда передать приглашение от Горри.
Марика отложила флейту, на которой играла почти непрерывно, к недовольству своих соседок, и закрыла второй том Хроники. Это уже было далеко от нее, как история другой стаи.
Посланница, чье имя Марика не могла, да и не беспокоилась вспомнить, опасливо посмотрела на флейту. Так могла бы смотреть Марика на ядовитую травяную ящерицу, появись та на вершине холма, где Марика от нечего делать разглядывала бы облака.
– В чем дело? – спросила Марика.
Сила есть сила. Остальной молодняк побаивался ее еще до инцидента с Горри. Она была дикаркой и точно слегка тронутой. А еще она была крутой, хотя и меньше ростом и моложе почти всех.
– Да ни в чем. Просто я никогда не видела, чтобы женщина играла.
– На свете больше чудес, чем нам известно. – Марика процитировала учительницу естественной истории, рябую и потому служившую мишенью злых шуток большей части юных силт. – Она сильно свирепая?
– Я не должна с тобой разговаривать. Ни одна из нас не должна, пока ты не сменишь свое отношение.
– Услышал Всесущий наконец мои молитвы! – Марика возвела глаза к небу, послав туда одинокое «спасибо» Дегнанов. А про себя подумала, почему она так решительно настроена злить всех вокруг себя? Она всегда была спокойной щеной и в неприятности попадала из-за своей мечтательности, но не из-за языка.
– Если ты не перестанешь так говорить, у тебя совсем друзей не будет.
– Мои друзья все призраки.
Марика была горда, что смогла вложить двойной смысл в эту фразу на низкой речи силт, которую изучала так недолго.
Послушница не ответила на этот раз ни на общей речи, ни на диалекте силт. Она отвела Марику к двери Горри и пошла всем рассказывать о дурных манерах дикарки.
Марика постучала. Слабый голос пригласил ее войти. Она вошла и оказалась в мире, который не могла себе представить.
Даже старшая жрица так не жила.
В этой одной комнате было больше роскоши и богатства, чем она за всю жизнь видела в стойбище Дегнанов.
Выздоравливающая Горри лежала на ложе из меха отека, подбитого снизу редчайшим потхастом. Ряды свечей по стенам добавляли свет к огню камина. За огнем и свечами следила щена Марикиного возраста – не силта.
У Марики разбежались глаза при виде богатых тканей, которые торговцы выменивали на меха отека и зеленые камешки, иногда попадавшиеся в ложах стекающих с Зотака ручьев. Металлов было столько, что голова кружилась, и даже не в виде инструментов и оружия. У Марики голова пошла кругом. Так зря тратить такое богатство – да это просто грех!
– Подойди, щена. – Служанка при свечах помогла Горри сесть в постели. Старая силта указала на деревянную табуретку. – Садись.
Марика подошла и села, ведя себя изо всех сил почтительно. Когда в ней закипела ярость, она себе напомнила, что от ее хорошего поведения зависит судьба Грауэл и Барлог.
– Щена, я обдумала наши попытки дать тебе образование. И решила, что мы пошли не в том направлении. Главная вина в этом моя. Я отказалась признавать тот факт, что ты выросла вне общины. Я игнорировала тот факт, что у тебя есть много мыслей и привычек, от которых следует отучиться. Пока ты этого не сделаешь и не обретешь должный образ мыслей, мы не можем ожидать от тебя, что ты будешь реагировать как силта в незнакомой обстановке. Каковая, как я теперь признаю, окружает тебя все время. Поэтому мы выберем другой образ действий. Но имей в виду: от тебя ожидается, что, как только дисциплина сестричества станет для тебя ясна, ты будешь ее соблюдать. Я не прощу ни малейшего отклонения. Ты поняла?
Марика ощущала в речи силты тщательно скрытую ненависть и ярость. Должно быть, у нее был разговор со старшей.
– Нет, госпожа Горри.
Силту аж передернуло. Служанка при свечах всплеснула лапами и посмотрела на Марику с безмолвной мольбой. Марика даже слегка испугалась за старую мету. Но Горри спросила:
– Что именно ты не поняла, щена? Начни с простейшего вопроса.
– Зачем со мной все это делают? Я не просила…
– Твоя мать и женщины стаи спрашивали тебя, хочешь ли ты быть охотницей?
– Нет, но…
– Но ты женщина, и ты здорова. В Верхнем Понате естественная судьба здоровой женщины – стать охотницей. Теперь же оказалось, что у тебя развился дар силты. Значит, естественная твоя судьба – стать силтой.
С таким рассуждением Марика спорить не могла. Она не была согласна с Горри, но у нее не было интеллектуальных средств для опровержения подобных аргументов.
– Здесь нет выбора, щена. Не в обычае сестричества давать свободу необученному дару там, где правит община.