Туп нахмурился, ему не нравилось, что в расследование втянут Морли. Даже если офицеры Стражи начнут совершенно новую жизнь, они все равно будут думать только о своей заднице.
– Умерьте свой праведный гнев, – сказал я. – Он вам не поможет.
Однако как он узнал? Морли старался сидеть тихо.
Туп нахмурился еще больше:
– Пойду отдам приказания. И сообщу вам, если что-нибудь обнаружим.
Разумеется, сообщит. После того, как перепробует все средства. Мое мнение о нем улучшилось, но я все равно считал его прирожденным чиновником. Он прибегал к моим услугам от отчаяния.
– Договорились.
Я проводил его до двери, он ушел в дождь, а я отправился выяснить, что думает Покойник.
Еще тысяча марок, если все прекратится насовсем?
«Так он обещал. Прежнее обязательство он выполнил.»
Покойник был очень горд собой, потому что ухитрился получить еще одно обещание от Тупа.
– Иногда я выражал недовольство из-за того, что ты…
«Иногда? Почему не сказать часто? Или постоянно? Даже, быть может, всегда или непрестанно?»
– Очень редко, в кои-то веки. Но сейчас я хочу сказать совсем не то. Это удачный ход – заставить его раскошелиться еще раз.
«Он в отчаянии.»
– А время отчаяния – лучшее время для тех, кто хочет этим отчаянием воспользоваться. Понятно. Как ты относишься к тому, чтобы побеседовать с дочерью Чодо?
Морли вышел из кабинета и, не спросив разрешения, вошел в комнату Покойника. Теперь он, не спросив разрешения, встрял в разговор.
– Об этом уже шла речь. Мои попытки не приветствовались.
– Предоставь это мне. У меня есть подход. Передай Краску, что мне нужно поговорить о девушке. Не говори, о какой. Он не знает, что мне известно, кто она.
– Не понял. Как он может не знать?..
– Не надо понимать. Просто скажи ему, что мне нужно поговорить с ним о девушке. Не уточняй о какой, он сообразит, что я имею в виду. Мы с ним друг друга понимаем.
– Тобой движут личные мотивы, Гаррет. Остерегись. Ты, как всегда, хочешь вляпаться по уши. Тебе что, неймется? Не вздумай приставать к дочке Большого Босса. Если у тебя руки чешутся, лучше отруби их, но избавь нас от горя.
– Что ты об этом думаешь? – спросил я у Покойника.
«Беседа с девушкой может оказаться бесполезной, но это выяснится только после самой беседы. Если возможно, договоритесь, чтобы она пришла сюда.»
– Это и есть суть моего великого плана.
«Ты лжешь. Но я верю, что инстинкт самосохранения возобладает над твоими влечениями.»
– Я зрелое человеческое существо, сэр. Я не рассматриваю всех особей противоположного пола как объект желания.
Морли съехидничал:
– Только тех, кто старше восьми и моложе восьмидесяти.
– Хорош друг! Разумеется, если я окажусь в постели с женщиной, я не растеряюсь. Но я не окажусь в постели с женщиной в ближайшие лет сто.
Ха. Я себя убедил. Почти всего себя, осталась лишь совсем крошечная неуверенность, что я сделаю, если с дочкой Чодо произойдет чудесное преображение и она не только наконец заметит меня, но и начнет шептать мне на ухо сладкую белиберду. Иногда даже у самых стойких белых рыцарей веления разума, совести и навыки выживания теряют силу перед чувствами, не поддающимися воздействию ума. В каждом из нас сидит антиобщественное существо, которое только и думает, как бы нарушить связь между действием и его последствиями.
– Да, конечно.
Морли мне не верил. Мне показалось, что и Покойник тоже.
Мои собственные сомнения не были такими мрачными. Я повидал немало женщин и уже не откликаюсь на зов этих сирен. Я могу беситься и чертыхаться, но голову не потеряю. Дочь Чодо не в моем вкусе.
Мы поговорили о том о сем, наконец Морли решил, что с него хватит плохих новостей:
– Если меня слишком долго не будет, Рохля, Сарж и малыш решат, что я попал в дом призрения.
– Ну да. Ступай успокой их. – Я поглядел ему вслед и вернулся к Покойнику.
«Что еще, Гаррет?»
– Я серьезно подумываю о том, чтобы вздремнуть.
«В самом деле? А что принес мистер Амато? Надеюсь, ты помнишь, что у нас есть еще одно дело?»
– Оставь. Ты хочешь, чтобы я отдал этот бред Гулляру?
«Мне пришло в голову, что это может принести пользу, но не непосредственную. Когда ты отнесешь отчет, задержись на несколько минут и попытайся выяснить, знает ли кто-нибудь, почему там оказалась эта мисс Контагью.»
– Я тоже об этом думал.
«Но ты не настолько любопытен, чтобы это сделать. Тебе определенно надо взять себе девиз НОНЗ, Гаррет.»
– НОНЗ?
«НЕ ОТКЛАДЫВАЙ НА ЗАВТРА!» Поверь знатоку. Стараться отложить нужно только последнее свидание со смертью.»
Если подольше пообщаться с Покойником, можно научиться разбирать его сигналы, не облеченные в слова. Он не сказал, но имел в виду, что, если я не пойду донимать Гулляра, мне не будет покоя дома.
Мы всегда идем на компромисс. Такова жизнь. Каждый день приходится заключать сделки, чтобы обеспечить себе покои или возможность выспаться.
Я решил, что линия наименьшего сопротивления пролегает через дансинг Гулляра.
Мы с Хрустом уже становились приятелями. Он размышлял, бросал на меня взгляды украдкой всего минут пять и сразу вспомнил, что я люблю пиво. Этим он сделал ненужным один вопрос из всегдашнего перечня. Я сделал ненужным все остальные, попросив пол-литра вейдерского светлого лагера, а потом сказал:
– Передай Гулляру, что пришел Гаррет.
– Гаррет. Так.
Хруст удалился на цыпочках. Я ждал, когда ноги его придут в противоречие с бородой. Этого не случилось. Этот гном опровергал законы природы.
Хруст пропал надолго. Я потягивал пиво и оглядывал помещение. Здесь царило оживление. Пол сотрясался от плясок. Три пары танцевали под аккомпанемент хрипящего оркестра, который наигрывал какую-то неизвестную мелодию; я бы узнал эту пьесу, если бы ее исполняли настоящие музыканты. За тремя столами сидели клиенты. Все девушки были заняты, для меня не осталось ни одной, хотя они и так уже махнули на меня рукой. Память у них лучше, чем у Хруста.
На одну я обратил внимание. Новенькая. Очевидно, в прошлом у нее была другая жизнь. Эта девушка была великой актрисой, а может, она действительно развлекалась. Моложе остальных, привлекательная брюнетка, весьма похожая на ту, которую я видел совсем недавно, что тут же остудило мой пыл.