– Вообще-то я предпочел бы остаться. А с каких это пор ты жеманиться стала?
– Я? Гаррет, опомнись!
– Ты, ты. Думаю, Дин меня не съест, если я проведу эту ночь не дома. Особенно если сочинить историю и упомянуть пару раз твое имя. – Тинни ходила в любимицах у старины Дина.
У меня, впрочем, тоже.
– Что меня в тебе восхищает, так это твоя неподдельная радость по поводу…
– Прошу прощения, сэр. – Дженорд проводил того типа, с которым Тинни попрощалась, до кареты и успел вернуться. – Вас хотят видеть.
Снова?
– Надеюсь, человек приличный?
– Увы, сэр, отнюдь не приличный.
– Так я и знала, – прошипела Тинни мне в спину.
Я вышел во двор. Там меня поджидал Релвей.
Конечно. Кто еще это мог быть? Уж всяко не мой треклятый голубок. После безобразия, учиненного в зале и окончившегося позорным изгнанием, попугай исчез бесследно.
Может, до него добрались нетопыри. Или он залег где-нибудь в укромном местечке, дожидаясь рассвета. Попка-Дурак – попугай городской, не то, что те птахи на островах: они бодрствовали ночи напролет, подражая возгласам часовых и стонам раненых.
Значит, Релвей. Говорите, не приличный человек? Да Дженорд подавился бы собственной слюной, узнай он, кого принесла нелегкая к дому Вейдера.
Вид у Релвея был потрепанный.
– Устал? – спросил я.
– Да нет.
– Что стряслось?
– Хочу, чтоб ты кое на что взглянул.
– Ничего хорошего, верно?
– Верно. Ночка выдалась…
Да уж, ночка и вправду выдалась богатой на события.
Идти оказалось недалеко, приблизительно до того места, где ребятки Релвея остановили фургон оборотней.
Черный экипаж Белинды. Пустой. Обе лошади лежали на земле: одна не шевелилась, у нее в горле торчал арбалетный болт; вторая судорожно дергала копытами.
– Яд, – пояснил Релвей, указывая на болт.
Сорванная дверца экипажа болталась на единственной петле. На подножке сидел незнакомый мне парень, придерживал левой рукой правую – очевидно, сломанную… – и тихонько постанывал.
Чуть поодаль два трупа. Обоих я знал. И, естественно, никаких зевак и никаких свидетелей.
– Это Пеквуд, – сказал Релвей, ткнув пальцем в парня со сломанной рукой. – Все случилось у него на глазах.
Пеквуд печально кивнул.
– Расскажи еще раз, для моего друга.
Друга? Гаррет, приятель, я бы почаще посматривал на руку, что хлопает тебя по плечу. Однажды в ней наверняка блеснет сталь.
– Карета ехала с той стороны, – начал Пеквуд, – лошади шли шагом. Вдруг вон оттуда выскочили два типа. – «Оттуда» означало с улицы, куда экипаж Белинды должен был свернуть по дороге домой. – По-моему, они собирались устроить засаду в другом месте, но им пришлось переиграть, потому как тот, кто сидел в карете, решил ехать иначе.
Я ничуть не сомневался: Релвей знает, чей перед нами экипаж. А Пеквуду он, разумеется, открыть этого не потрудился.
Почему Белинда свернула на запад вместо того, чтоб ехать на север?
– Они явно что-то замышляли, – продолжал Пеквуд. – Я следил за ними. Один выстрелил в возницу и промахнулся – запыхался, видать, после бега. Возница хлестнул лошадей. Ну, тогда они стрельнули в лошадок. Сдается мне, поначалу-то они собирались возницу прикончить и целиком карету захватить.
Разумный подход. Захватить карету вместе с лошадьми и с пассажиром – прекрасной мисс Контагью, у которой немало заклятых врагов.
Один из трупов на мостовой принадлежал Двупалому Харкеру. На теле было множество глубоких ран. Неподалеку валялся нож: судя по крови на лезвии, Харкер дорого продал свою жизнь.
Пеквуд перевел дыхание.
– Ну, карета остановилась, возница спрыгнул, и тут на него навалился второй, и пошла кровища хлестать. Спросите меня, так они точно друг друга врасплох застали. Эти, которые напали, никак не ждали, что им сопротивляться будут.
– Знаешь их? – спросил Релвей, указывая на трупы.
– Клеланд Джастин Карлайл, более известный как Ки-Джей. – Я кивнул на того, кто был пониже ростом. – Главный головорез Чодо. – От тела Карлайла тянулся кровавый след: как и Двупалый, он перед смертью успел кому-то насолить. Кто же отважился напасть на Белинду? – Говоришь, нападавших было двое?
Пеквуд утвердительно дернул подбородком.
– И они забрали мисс Контагью?
– Женщину. Уж не знаю, как ее кличут.
– Ну, Гаррет? – Релвей невесело усмехнулся. – Догадываешься, кто это был?
– Краск и Садлер?
– Они самые. Пеквуд пытался им помешать, но они его скрутили в два счета, хоть оба и ранены были.
– От меня им тоже досталось. – Пеквуд оскалил зубы в ухмылке. – Долго заживать будет.
– Белинда уехала довольно давно. Почему она кружила возле дома Вейдера? – И откуда взялся Карлайл? Или Чодо определил его в телохранители дочки? Вряд ли он следил за нами; во всяком случае, я его не видел.
Белинда бы сказала. Наверное.
Краск, Садлер и Белинда…
Я вдруг понял, что жутко устал. С этой парочкой мне отношения выяснять не хотелось, даже если Двупалый, Карлайл и Пеквуд оторвали им руки и ноги. У них остались клыки, ядовитые клыки, которые они не задумываясь пустят в ход.
– Куда они отправились, известно?
– Нет, – признался Релвей. – У моих людей приказ: если ты один на месте преступления, никуда не уходи. Пеквуд так и поступил.
– !!!
– Ну-ка, ну-ка, поподробнее.
– Да брось ты! Ну, побежал бы твой Пеквуд за ними, и что? Узнать бы мы все равно ничего не узнали, а его прикончили бы – за лишнее усердие.
– Рад, что ты это понимаешь. Другие стали бы спорить.
– Я бы тоже поспорил, когда бы силы остались. Ладно… Что будем делать? Среди членов Семьи у меня близких знакомых нет. Можно, конечно, к ее отцу отправиться, но тогда раньше завтрашнего вечера я не вернусь.
– Сдается мне, они были не в том состоянии, чтобы заметать следы.
На мостовой и вправду было много крови. Однако глупо надеяться, что кровавый след приведет нас прямо к убежищу, которое подыскали себе Садлер с Краском. В человеческом теле просто-напросто нет такого количества крови.
– Не люблю крысюков.
– Тебя никто и не просит их любить. – Релвей усмехнулся. – Сам знаешь, когда нужен хороший следопыт, нанимают крысюка.
Живых существ на свете великое множество, и у каждого народа есть свои особенности, отличающие его от других. Мы, люди, равно как и огры, тролли, эльфы и гномы – следопыты никудышные, особенно в городе и особенно по сравнению с крысюками, которые берут след лучше любой гончей.