На какой-то миг я узрел этот же самый зал, только в другое время, с Госпожой за этим самым столом и еще кое-кем из присутствовавших. Только Могабы там не было. И позади них за окном все сплошь было серо…
Одноглазый ущипнул меня за мочку уха:
– Мурген, не время.
Могаба пристально наблюдал за нами.
– Не настолько поправился, как показалось, – объяснил я, размышляя, что бы могло означать мое видение.
Да, именно видение. Для простой игры воображения – слишком много подробностей.
Могаба уселся в кресло напротив меня. Он изображал вежливость, сдерживая свою природную самоуверенность.
– Мы столкнулись со значительными и многочисленными трудностями, Знаменосец. Лежат они вне стен города и не относятся к нашей внутренней враждебности.
Черт побери! Он что, на здравый смысл меня берет?
– И то обстоятельство, что лейтенант с капитаном живы, поверим мы в это или нет, ничего не меняет. Нам придется бороться с этими трудностями, так как никаких подкреплений в обозримом будущем ожидать не приходится.
С этим трудно было спорить.
– Пожалуй, вмешательство Госпожи больше помешало, чем помогло. Сейчас мы изолированы от мира только потому, что Хозяин Теней был вынужден искать способ успешно действовать на два фронта.
Я кивнул. Положение наше и вправду ухудшилось. Хотя, с другой стороны, и враг теперь каждую ночь ордами на стены не лезет… Да и Могаба не разбрасывается людьми, стараясь любой ценой разозлить южан в надежде, что те совершат что-нибудь глупое.
Могаба выглянул в окно. В холмах, поднимая пыль, разъезжали уже два патруля тенеземцев.
– Теперь он может просто выморить нас голодом.
– Может.
Могаба скривился, но сдержал злость:
– Мне, сам не знаю, по какой причине, кажется, что наши друзья прорвут осаду.
– Должен признаться, что мне такая уверенность чужда. Хотя я признаю необходимость поддержания оптимистических настроений среди солдат.
Собирался ли я спорить? Нет. Он был куда более прав, чем я.
– Итак, Знаменосец, как мы будем держаться дальше, когда запасы провизии почти истощены? И как отвоюем наше знамя, когда преодолеем эти трудности?
– Ответов у меня нет. Хотя, я полагаю, знамя и так уже в руках друзей.
Отчего это так интересует его? Почти всякий раз спрашивает о знамени… Неужто верит, что обладание знаменем сделает его законным капитаном?
– Как это?
Он был удивлен:
– Вдоводел, появившись в первый раз, держал в руках настоящее знамя.
– Ты уверен?
– Полностью.
– Тогда поделись соображениями относительно провизии.
– Можно попробовать рыбную ловлю.
С Могабой не стоит быть шибко умным – это его только пуще злит.
– Это не шутки, – буркнул Гоблин. – Вода поступает из обычных рек.
Этот маленький вредина не так уж туп, как иногда кажется…
Могаба нахмурился.
– Есть у нас кто-нибудь, понимающий в рыбной ловле? – спросил он Зиндаба.
– Сомневаюсь.
Они, конечно же, говорили о таглиосских солдатах. Нары уже дюжину поколений были исключительно воинами. И негероической работой себя не утруждали.
Я отнесся к совещанию крайне халатно. Я запамятовал упомянуть, что нюень бао явились из земель, где на рыболовстве, возможно, жизнь держится.
– Это мысль, – признал Могаба. – Вдобавок – жареная воронятина… – Он снова взглянул в окно. – Но большинство таглиосцев не едят мяса.
– Задачка, – согласился я.
– Сдаваться я не намерен.
На это подходящего ответа не имелось.
– И собственных ресурсов у вас нет?
– Еще меньше, чем у тебя, – солгал я.
У нас все еще оставался кое-какой рис из катакомб. Но немного. Мы экономили, где могли, руководствуясь подсказками из Анналов. И вроде бы не выглядели жертвами голодовки. Пока что.
Хотя и не столь сыто, как нары…
– Соображения относительно сокращения численности едоков-иждивенцев?
– Я позволяю ни на что более не пригодным таглиосцам и местным, кто пожелает, делать плоты и покидать город. Но не позволяю ничего брать с собой.
Он снова сдержал злость:
– Это означает пустую трату древесины. Однако мысль также заслуживает рассмотрения.
Я присматривался к Зиндабу с Очибой. Те так и оставались гагатовыми изваяниями. Казалось, даже не дышали. И не высказывали никаких мнений.
Могаба уставился на меня:
– Боюсь, совещание так ни к чему и не приведет. Ты даже ни разу не ткнул меня носом в свои Анналы.
– Анналы не могут творить чудеса. Об осадах в них говорится только то, до чего можно дойти путем простого здравого смысла.
Стой на своем. Пайки. Не трать ресурсов впустую. Помни об угрозе эпидемий. Не истощай терпения противника, если нет надежды пересидеть его. Если сдача неизбежна, сдайся, пока противник еще склонен вести переговоры.
– Этот противник никогда не пытался вести переговоры.
Ну, это еще вопрос. Хотя Хозяева Теней, определенно, полагали себя живыми богами…
– Благодарю тебя, Знаменосец. Мы оценим наши возможности и сообщим тебе, что будем предпринимать.
Гоблин с Одноглазым помогли мне сойти с кресла и снова улечься на носилки. Могаба больше ничего не сказал, и я никак не мог придумать, что бы такого сказать ему. Прочие нары просто стояли и наблюдали за нашим уходом.
– Зачем бы это он меня звал? – поинтересовался я, едва оказавшись вдали от посторонних ушей. – Я-то ждал воплей и угроз…
– Мозги запудрить, вот зачем, – сказал Гоблин.
– Пока сам раздумывает, не пора ли тебя прикончить, – жизнерадостно добавил Одноглазый.
– Ну, это действительно вдохновляет…
– Он уже решился, Мурген. И выбора, желательного тебе, не сделает. Настала пора быть предельно осторожным.
Домой мы добрались без происшествий.
– Не утруждайтесь таскать меня, пока не выяснится, что нужно дядюшке.
Гоблин с Одноглазым стояли у подножия лестницы, ведшей на стену. Дядюшка Дой взирал на нас сверху.
– Я вроде не собирался больше куда-либо, зачем-либо и почему-либо тебя таскать, – заявил Одноглазый. – Насколько я понял, старались мы исключительно маскировки ради.
Дядюшка Дой взирал вниз.
Я поднял взгляд. Стена была сплошь усеяна крохотными бисеринками влаги, но это оттого, что камень холоднее, чем воздух, а отнюдь не потому, что вода просачивается сквозь кладку.