– Мне не нравится выходить из тела.
– Ну, так не выходи.
– Я не могу контролировать это.
– Можешь. Просто реши, что не станешь. Это – основное. Большинство людей поступают так чисто инстинктивно. Поспрашивай других завтра. Увидишь, что многие из этих людей могут не только выходить из плоти, когда захотят, но и возвращаться.
– Значит, это происходит со всеми?
– Да, здесь это может делать каждый. Если захочет. Большинство не хотят этого так сильно, что даже не осознают открывающейся перед ними возможности. Ладно, все это не имеет значения. Я здесь не для того.
– Но для меня эти люди имеют очень даже большое значение. Они напуганы. А я всего лишь самая обыкновенная городская девчонка, не слишком образованная…
– Кончай хныкать, Дрема. Не трать времени даром. Я тебя знаю, как облупленную. А вот тебе кое-что следует узнать.
– Слушаю.
– До сих пор у тебя на Равнине все шло более-менее гладко, потому что ты руководствовалась Анналами. Держись и дальше этого и у тебя не будет никаких неприятностей. Не трать зря время. У вас маловато воды – даже если вы зарежете по дороге своих животных, как и планировалось. Здесь есть лед, который можно растопить, но если ты будешь тратить время впустую, вам придется убить больше животных, чем вы рассчитывали. И позаботьтесь о них хорошенько, пока они еще живы. Не допускайте, чтобы они страдали от жажды, а то они начнут бродить вокруг в поисках воды и могут пострадать. Это, конечно, излечимо, но тоже может потребовать времени. А у вас его нет.
– Тогда с нами не случится того, что произошло с Зиндабом и некоторыми другими?
– Да. Завтра вы найдете Бадью. Я нарочно предупреждаю тебя об этом, чтобы ты успела подготовиться.
Я уже успела сделать это. Давным-давно. Увидеть Бадью мертвым и вправду будет нелегко, но я смогу пройти через это.
– Скажи, что еще нужно делать.
– Ты все делаешь как надо. Просто поторопись.
– Может, разбить отряд на группы? Послать ударные силы вперед?
– Нет, не стоит. Ты не сможешь руководить теми, кого не будет с тобой. А среди них может оказаться человек, который допустит серьезный промах и погубит всех вас.
– И вас тоже?
– Если вы потерпите неудачу, никто не вытащит нас отсюда. Кроме вас, никто даже не знает о том, что мы живы.
– Дщерь Ночи и Нарайян Сингх знают. Скорее всего. – Не сомневаюсь, они слышали достаточно, чтобы сделать такой вывод.
– Значит, и Душелов знает. Но, как ты догадываешься, эти люди вряд ли заинтересованы в воскрешении мертвых. Не говоря уж о том, что сейчас Врата Теней можно открыть только с этой стороны. Это – последняя ставка в игре, Дрема. И на кону все.
Я не стала напоминать Мургену, что Нарайян Сингх и его подопечная очень даже заинтересованы в воскрешении кое-кого, кто был похоронен вместе с ним. Он был прав насчет Врат Теней – больше снаружи Ключей не осталось.
– Как я узнаю, что ты собираешься поговорить со мной вот как сейчас? – Он одарил меня улыбкой – наверно, той самой, которая покорила сердце Сари. – Ты должен увидеться с Сари.
– Уже. Вот почему я не сразу пришел к тебе.
– Что я могу сказать? Ох! Я видела этих тварей… этих… – Я не знала, как их зовут, но попыталась описать.
– Вашейн, Вашин и Вашон, три ипостаси Нефа. Они тоже сноходцы.
– Тоже?
– Я – сноходец. Ты можешь видеть меня, но не по правде, не глазами. Ну, как бы ты вспоминаешь меня. Неф находятся не здесь. Может быть, угодили в ловушку или не имеют тел, в которые могли бы вернуться. Я никогда не мог поговорить с ними. Они очень страстно жаждут общения – потому что они всего жаждут страстно, – но, похоже, не знают, как это сделать. Они из другого мира. Если у них и вправду нет тел, они могут даже оказаться Ворами Тел, поэтому будь с ними очень осторожна.
– М-м-м… О чем ты толкуешь, не пойму?
– По правде говоря, я думал, ты догадалась о многом, читая между строк. Отряды должны же были придти откуда-то и вряд ли с Равнины, где ничего нет, кроме голого камня. Значит, откуда-то еще. Откуда-то совсем из другого места, потому что эта Равнина не так уже велика, и, обойдя ее всю, можно понять, что отсюда армии появиться не могли. Чем дальше, тем холоднее и негостеприимнее эта земля.
– Я и в самом деле туго соображаю, командир. Расскажи поподробнее.
– Не знаю, стоит ли.
– Ты – мой брат.
Он как будто не слышал моих слов.
– Тут, знаешь ли, не спят, поэтому в моем распоряжении масса времени. И я использовал его для кое-каких исследований. Существует шестнадцать Врат Теней, Дрема. И пятнадцать из них открываются в другие миры. Или в другое время. Большинство из них сейчас бездействуют, и в моем состоянии я не могу узнать, что находится на другой стороне, не побывав там. А сделать это у меня не хватает духу, потому что я люблю свой собственный мир, который просто прекрасен, и боюсь угодить в ловушку где-нибудь на краю вселенной, откуда мне и вовсе не будет возврата. Только четыре из этих Врат еще действуют. И те, которые ведут в наш мир, так сильно повреждены, что, вероятно, будут оставаться в таком состоянии на протяжении еще многих поколений.
Я была ошарашена. Все эти его откровения застали меня абсолютно неподготовленной. А между тем, и тут он был прав, прежде уже не раз звенели, звенели звоночки, к которым мне следовало бы прислушаться.
– Какое все это имеет отношение к Кине? В легендах, относящихся к ней, ничего похожего нет. И, если уж на то пошло, какое все это имеет отношение к нам? В наших легендах тоже ни о чем таком не упоминается.
– Упоминается, Дрема. Просто эта истина так стара, что время полностью растворило ее. Ознакомься как следует с мифологией гунни. Там много чего сказано о других Равнинах, других реальностях, других небесах и прочем в том же духе. Эти истории ходили еще до появления Свободных Отрядов, тысячу лет назад. Насколько мне удалось выяснить, когда первый Свободный Отряд почти шестьсот лет назад покинул Равнину, за последние восемь столетий это был первый случай использования наших Врат Теней. Время, вполне достаточное для того, чтобы истина подверглась искажениям и стала неузнаваема.
– Постой, постой! Ты опять начинаешь толковать о таких вещах, которые в моем сознании просто не укладываются.
– Тогда лучше распахни свое сознание пошире, потому что вся истина гораздо, несравненно больше. И это при том, что мне едва ли известна ее десятая часть.
В глубине души заворочалась ее темная, циничная, полная недоверия половина, иногда способная поставить под сомнение мотивы, которыми руководствовались даже мои ближайшие друзья.
– Почему ты до сих пор ни словом не обмолвился обо всем этом? Ты что, только вчера сам узнал?
– Нет, конечно. Но я уже говорил, что хочу выбраться отсюда. Очень хочу. И я решил придержать любую информацию, которая могла бы помешать тебе.