И без того смуглое лицо женщины потемнело от смущения.
– Вот смотрите: сидим мы здесь, восемь бывших наземников, стараемся хорошо себя вести и думаем, то ли это какая-то проверка, то ли нас надо было на время убрать с «Даниона»… В любом случае это глупо. Вы зря тратите свое и наше время.
– Мистер Шторм…
– Не обращайте на него внимания, – перебил Мойше. – Просто он стареет. В былые времена он был терпимее к подобным играм.
Маус улыбнулся и подмигнул. Бен-Раби улыбнулся в ответ.
Гиды окинули взглядом остальных экскурсантов. Те ничего не говорили, но на их лицах отчетливо читалось согласие.
– Тогда нет смысла продолжать, – проговорил мужчина. – Ваша реакция сама за себя говорит. Заканчивайте обед, я сейчас вернусь.
Он исчез.
– А в чем же был смысл? – спросил бен-Раби.
– Я всего лишь исполнитель, – пожала плечами Грейс.
– Психолог?
– Как вы догадались? – изумилась она.
– Нюхом их чую. Вы действительно его жена?
– Нет. – Она слабо улыбнулась. – Это мой брат.
– О-о-о, – шепнул Маус. Его услышал только бен-Раби.
– Маус, ты что, проглотил что-нибудь радиоактивное?
– С чего ты взял?
– А ты засиял.
Дама-психолог не обладала достаточным иммунитетом против шарма Мауса, и тот успел назначить свидание прежде, чем вернулся ее брат. Бен-Раби не сомневался, что Маус сделает это свидание весьма интересным.
Мойше не мог постичь, в чем заключается метод Мауса. Даже понимая, что ими манипулируют, даже зная репутацию Мауса, женщины падали в его объятия. Кажется, именно репутация Мауса подстегивала их интерес.
Их гид вернулся. Он поставил свой неоконченный обед на конвейер с грязной посудой и нетерпеливо дожидался, когда остальные последуют его примеру. Он хмурился в сторону Мауса, который пустил в ход тяжелую артиллерию, и теперь Грейс, как школьница, хохотала над анекдотами бородатыми, как мамонты, которые появились позже.
– Стиль, – сказал про себя бен-Раби. – Вот что у него есть.
– Простите? – обратилась к нему одна из экскурсанток.
– Беседую сам с собой, Элен. Это единственный способ поддерживать интеллектуальную беседу.
– Ты думаешь, они на нас за это обозлятся?
– Может быть. Вероятнее, друг на друга. Как сказал Маус, глупая была идея, в чем бы ни был ее смысл.
– Если только это не прикрытие.
– Это тоже возможно.
У дверей кафе их поджидал автобус. Через десять минут они уже были в шлюзовом отсеке, который недавно покинули с таким трудом. К этому времени Маус уже держал Грейс за руку. Она уже мурлыкала и с трудом могла дождаться вечера.
– Шторм! – рявкнул ее, брат. – Вернитесь в свой отдел. Все остальные, тоже на рабочие места. Грейс, ради Бога…
– Ради Бога заткнись, Берт.
– Да у него и имя есть, – тихонько заметила одна женщина. Мятежные настроения Мауса оказались заразительны. Сейнеры попытались навязать что-то наземникам, и теперь те отвечали колкими насмешками.
– Хватит, Маус, – проворчал Мойше. – Давай больше не влезать ни в какие дрязги.
– Ладно. Так, значит, в восемь, Грейс? Пока, лапонька.
Шторм прыгнул в скутер, который доставил их в этот отсек. Мойше устроился сзади.
– Новые миры, которые надо завоевать?
– Это только с одной стороны, Мойше. И эта сторона уже начинает мне надоедать. Должно быть, они вступили в соревнование. С премией для девчонки, которая набросит на меня аркан. Они просто не поймут, если я скажу нет и предложу братскую дружбу. Странный народ.
– Какого черта вы здесь делаете? – спросил Киндервоорт, когда они вошли в спортзал, где он занимался с особо отстающими стрелками.
– Сюрприз! – огрызнулся Маус. – Игра остановлена из-за дождя.
– О чем он говорит, Мойше?
– Это было какое-то упражнение в идиотизме. Уверен, что ты в курсе дела.
– Я говорил ему, что это глупо.
– Говорил кому?
– Командиру корабля. Он имеет на вас двоих какие-то виды. Точнее не знаю.
– Напомни ему, что я перешел на вашу сторону, в частности, потому, что здесь со мной не будут играть в игры. Я хотел иметь работу с понятным для меня смыслом. Передай ему: если эта чертовщина будет продолжаться, я спрячусь в рубке контакта и прикую себя к креслу. А свой аукцион пусть засунет, куда солнце не светило. Тоже, кстати, идиотская операция.
– Успокойся, Мойше. Принимайся-ка лучше за работу.
– Приятно видеть, что ты еще умеешь становиться на дыбы, – заметил Маус, когда Киндервоорт отошел.
– Только мне нужно время, чтобы распалиться.
– Ладно, давай-ка приниматься за работу, как говорит наш начальник. Нам этих клоунов еще муштровать и муштровать.
На следующее утро, идя по людному коридору, Маус, не шевеля губами, чуть слышно шепнул бен-Раби:
– Мойше, они использовали это время для того, чтобы установить новые жучки. Профессиональная работа. Лучше, чем все, что сажает Киндервоорт. Такие, которые подключаются к анализатору стрессов. За нами следят во все глаза, Мойше. Отныне играй только наверняка, где бы и с кем бы ты ни был.
– Что они ищут? Нам же нечего скрывать.
– Кто знает? Но не забывай, что они ищут.
Бен-Раби пытался выдернуть из правого уха два упрямо торчащих волоска.
– Готов, дорогой? – окликнула Эми.
– Еще полминуты. – Ему было не по себе и не хотелось идти, однако отговорки и отсрочки кончились. Он должен познакомиться с семьей Эми. С такой, какая она есть.
Он должен быть продемонстрирован матери. Первоклассный трофей, подумалось ему. Бывший наземник, ставший сейнером, на взлете карьеры. Славная добыча для любой одинокой девушки.
Так он стал воспринимать чувства Эми. Прелесть новизны уходила. Магия исчезала. Он стал объектом оценок, а не чувств.
В нем тут дело или в ней? Правильно ли он ее понимал? Женщин он всегда понимал не правильно.
– Мойше, ты идешь?
– Как я выгляжу? – спросил он, выходя из ванной.
– Превосходно. Идем, мы опоздаем на шаттл.
– Я хочу произвести хорошее впечатление.
– Не беспокойся, мама обрадуется и крокодилу, только бы выдать меня замуж.
– Ну спасибо.
– Всегда пожалуйста. Послышалось что-то от прежней Эми. Они взяли скутер и через одну из труб, связывавших корабль с астероидом, добрались до внутренних помещений. Пролетая мимо дверей, на которых болтались временные таблички, Эми снизила скорость. Для Мойше названия на табличках были китайской азбукой.