– Иногда упоминает. На прошлой неделе приходил ко мне в каюту.
Подозревает ли Маус, что для бен-Раби это и в самом деле искушение?
Спортивный ажиотаж нарастал по мере приближения игр плей-офф. Для Мойше это просто было безумием звуков и красок. Маус, конечно, нырял в самой гуще. Последней его страстью был футбол.
Он мог часами цитировать статистику и разговаривать об игре. Бен-Раби пришлось выучить правила, чтобы хотя бы поддерживать разговор.
Постепенно их жизнь превратилась в череду быстро летящих дней, не имеющих никакого отношения к их заданию. Они оказались здесь, чтобы найти звездных рыб. И, несмотря на тысячи сомнений и отвлекающих моментов, бен-Раби держал на этой цели дрожащее перекрестие своего прицела. Он даже снова стал воевать с «Иерусалимом», чтобы иметь возможность делать свои записи невидимыми чернилами.
Жить в одной каюте с агентом противной стороны – это его постоянно держало в напряжении. Не так он был наивен, чтобы думать, будто Эми оглохла и ослепла от любви.
Когда он прибыл на борт, он считал, что звездная рыба – удивительная концепция, тот чудесный крюк, на который можно повесить современные мифы и легенды. Туда же относятся и потерянная планета Осирис, и баснословное оружие Звездного Рубежа. Теперь он знал, что водородные течения насыщены «жизнью». Волшебная сказка исчезла, но мысли о фантастических рыбах – это можно было вертеть в долгие часы дежурства, когда ничего не случалось.
Звездные рыбы, левиафаны безвоздушных глубин, были скорее силовыми полями и равновесием между ними, чем созданиями из материи. Старейшие в породе бывали триста километров в длину и возраста в миллион лет. Они могли занимать тысячи кубических километров и иметь при этом атомов меньше, чем тело взрослого человека. Атомы и молекулы в них играли роль прежде всего тех точек, на которых закреплялись силы. То здесь, то там возникали микродыры Хоукинга от взрывов, формирующих ядра невидимых органов.
Ткань пространства образовывала кости и жилы этих созданий. Они умели манипулировать ею в себе. В сущности, рыба строила вторичную вселенную внутри первичной, и в ней была настолько же реальной, насколько человек в своей. Та часть звездной рыбы, которую можно было обнаружить, являлась всего лишь долей целого создания. Она существовала и в гиперпространстве, в нуль-пространстве на таких уровнях, которых человечество еще не достигло.
Эти создания большой ночи были живыми термоядерными печами. Они питались водородом, прихватывая острые приправы других элементов в свой ядерный синтез. Поначалу Мойше интересовался, почему они не собираются там, где материя плотнее, например, поблизости протозвезд.
Эми объяснила ему, что напряжения полей вокруг звездных масс разорвали бы их на части.
В животе звездной рыбы бушевал огонь такой же яростный, как в сердце солнца. Там не только шел ядерный синтез, там происходила аннигиляция антиматерии, которую рыба получала из антивселенной, где существовала ее часть.
О физике этого явления бен-Раби даже не пытался гадать. Он был полевой работник. А по сравнению с этим процессы внутри сверхновой были учебным курсом для детского сада. Он только записывал свои мысли невидимыми чернилами и надеялся, что ручным физикам Бюро это пригодится.
– Знаешь, Маус, у меня тут философский вопрос насчет этих рыб, – сказал он однажды утром.
– Тогда не ко мне, Мойше. Считай, что я уже не понял.
– Я кое-что нашел, отчего у меня мысли вывернулись наизнанку.
– А именно?
– А именно – что это не обычные отношения пастух – стадо. Это партнерство – если только сейнеры сами в нем не коровы. Рыбы разумны. Может быть, разумнее нас. – Он огляделся. Никто не слушал. – У них есть подсекция в операционном секторе, которую они называют телетехнической. Они как-то держат связь со звездными рыбами. Разум с разумом.
– Откуда ты это узнал?
– Отовсюду. Слушал всякие мелочи. Сопоставлял.
– Значит, эта мерзкая пси-теория снова поднимает голову. Теперь здесь. Ты знаешь, что скажут на эту тему ученые Старика?
– Придется им согнуть свои жесткие выи. Но что, по-моему, интересно – это возможности исследований.
– Исследований?
– Исторических. Рыбы бывали в контакте с другими расами. Некоторым из них более миллиона лет. Я так думаю, что они многое помнят.
Подобно океанам, водородные потоки были целой экологической системой, и в ней были свои хищные «акулы», естественные враги звездных рыб. Их была дюжина разных видов. Но даже самые большие и опасные были куда меньше взрослой звездной рыбы. Но некоторые из этих видов, как волк и человек, охотились стаями. Они даже умели преследовать добычу в гиперпространстве.
За большими стадами стаи следовали, как тени. Когда стадо растягивалось, они нападали. Иногда они, гонимые голодом, пытались отрезать от стада одиночек. Иногда же, когда их численность достигала определенной критической массы, всю стаю охватывало боевое безумие, и она бросалась на стадо.
Звездные рыбы не были беспомощными. Они умели изрыгать шары внутреннего огня и рассыпать вокруг, как дедушкины ядерные бомбы. Но акулы были быстрыми, а процесс отрыжки – медленным. Подвергшаяся нападению рыба редко имела шанс на более чем одну попытку защиты. Ей приходилось рассчитывать на помощь товарищей по стаду, на которых тоже в этот момент могли нападать. Поэтому звездным рыбам иногда были необходимы союзники, чтобы выжить.
Когда родоначальники сейнеров нашли свои первые стада звездных рыб, среди акульих стай шло быстрое размножение. Первому стаду угрожало истребление.
Рыбы этого стада прощупали разумы первых сейнеров, решили, что есть надежда, и потому установили с ними контакт и заключили сделку. Они будут в обмен на защиту со стороны людей снабжать их оговоренным количеством амбры.
– Иногда мне кажется, что они хотят вступить в контакт и со мной, – сказал бен-Раби Маусу, рассказав те исторические сведения, которые успел узнать.
– А почему ты так думаешь?
Кажется, Мауса эта идея заинтересовала.
– Может быть, мне только кажется. Ему не хотелось рассказывать Маусу о своих снах с видениями огромных плывущих панорам космоса, странно оживленных вещами, которых никогда не видали человеческие глаза. Там парили драконы, они резвились с тяжеловесностью, которая даже не снилась земным китам. Каждый раз после этого сна он просыпался с невыносимой мигренью, от которой хотелось кричать.
– Итак, первые звездоловы тогда вооружились, – возобновил он свой урок истории. – Рыбы научили их находить акул. И стадо постепенно восстановилось.
Но акулы тоже умнели – медленно, по-своему. Они поняли, что их потери связаны с твердыми предметами, пасущими стадо. В середине тридцатых они начали нападать не только на стада, но и на траулеры, заставляя сейнеров защищать не союзников, а себя самих.
С прошлого года они стали нападать сначала на траулеры, при этом совместно действовали стаи разных видов.