– А какая польза в этом для него?
– Чтобы это понять, надо быть богом.
– Попробуй объяснить. Иначе я буду судить о нем по человеческим стандартам.
– Он желает стать божеством нашей империи. Хочет, чтобы мы создали новую Навами. Когда империя будет создана, мы перенесем его в столицу в качестве бога-покровителя.
– Всего-то?
– Ты говоришь «всего-то»? Нет, Этриан, для него это – все! Теперь, когда Величайший пробудился, он не сможет выжить без поклонения. Ты смотришь на запад и думаешь о мести. Он смотрит в ту же сторону, мечтая лишь о том, чтобы остаться жить. Поражение показало ему, насколько хрупки наши шансы на успех.
– Сколько времени пройдет, прежде чем он исчезнет?
– Возможно, несколько столетий. Боги умирают медленной смертью. Но сейчас наступило время решений. Нам необходимо сокрушить этих людей. Если из этого ничего не получится, то мы обречены. Ты прав. Они не приемлют поражения.
Этриан поднял глаза на чудовище. Старая ненависть к Империи Ужаса никогда не переставала тлеть в сердце юноши.
– Если мы заключим этот союз, то чем ты можешь гарантировать соблюдение нашей договоренности? Смертный не в силах заставить бога выполнять свои обещания.
– Время заставит меня сделать это, Избавитель. Я не могу оставаться здесь. Если я тебя обману, то ты оставишь меня умирать в пустыне.
– Твои обещания хороши до тех пор, пока не появятся поклоняющиеся тебе люди.
– Да. До тех пор – обязательно. Но я не вижу причин для расторжения нашего союза и после этого. Спроси Сахманан – разве я плохо к ней относился? Даже в то время, когда она не представляла для меня никакого интереса.
– Он поддерживает тех, кто стоит на его стороне, – подтвердила слова божества Сахманан. – Если бы не он, меня бы уже не было.
– Хорошо. Мы – на верном пути. Проверим. Первым, Божок, вносишь свой вклад ты.
Каменный зверь ничего не ответил. Этриан всем своим существом чувствовал одолевающие монстра недовольство и неуверенность.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Сахманан.
– Только то, что сказал. Если он передаст мне власть над мертвецами, я ему поверю и сделаю то, что он хочет.
Этриан внимательно взглянул на женщину, но у неё на лице не оказалось даже и намека на победное выражение.
– Ложись, – приказал идол. – Проснувшись, ты сможешь испытать себя, вступив в бой с врагами. О моих заботах поговорим позже.
– Он и в правду изменился, – сказал Этриан волшебнице.
– А я что говорила? Однако не думай, что это ему по вкусу. Просто за личиной высокомерия и хвастовства живет реалист.
– Ты останешься рядом?
– Естественно.
Молодой человек устроился на своей циновке. Но спать он не мог, перед его мысленным взором проплывали картины, связанные с тем могуществом, которым он скоро станет обладать.
Проснулся он словно от толчка, не понимая, где находится и что с ним происходит. Над ним возвышалась женщина в белом. Этриан вскочил на ноги, опасаясь нападения крабов.
– Все в порядке. Все хорошо. Все закончилось.
– Закончилось?.. Что?.. Видимо, ничего не получилось. Я не ощущаю никакой разницы.
– Все получилось так, как надо.
– Сколько же времени я спал? – Ему казалось, что он только что улегся.
– Всю ночь и весь день. Сейчас снова наступила ночь.
– Так долго? Не может быть! Надо что-то делать. Тервола…
– Они все ещё там. Величайший утверждает, что врагам не терпится взглянуть на нас поближе.
Этриан вдруг почувствовал, что знает совершенно точно то, что следует предпринять.
– Где эти драконы?
С неба мгновенно спустились два крылатых зверя.
– Неужели я их вызвал? – изумился Этриан.
– Нет. Их прислал Величайший. С этого момента драконами стану управлять я. Ты же сосредоточишь все свое внимание на солдатах.
«Оказывается, монстр не так уж и глуп», – подумал Этриан.
– Хорошо, – произнес он вслух и взгромоздился на неровную спину. Через секунду он и Сахманан оказались в воздухе.
Находясь в полете, юноша думал о том, что будет делать. Он действительно не ощущал в себе каких-либо перемен.
Однако Этриан почувствовал изменения, когда драконы стали планировать вниз в направлении армии. Он ощутил огромную пустоту, сотканную из десятков тысяч малых пустот, ждущих, чтобы их заполнили. Перед ним появились странные образы. Он увидел горы так, как их видели многие тысячи мертвых глаз. На некоторое время Этриан даже утратил ориентацию. Но вскоре он стал смотреть всеми этими глазами как одним огромным оком. Молодой человек чувствовал тот поток силы, который связывал его с каменным зверем. Теперь эта сила становилась его силой. И он мог пользоваться ею по своему усмотрению.
Драконы опустились на землю. Этриан, вытянув шею, взглянул поверх головы своего крылатого коня. Молчаливое войско, как положено, ело мертвыми глазами своего командующего.
– Будь я проклят, – буркнул он. – Интересно, что я теперь должен делать?
– Ты должен решать, кто, где и когда. Все нужные промежуточные действия будут выполняться бессознательно.
– Значит, я должен лишь сказать, кто из них должен атаковать, и они это сделают?
– Да. Но тебе надо будет указать им, как и где.
Этриан отключился от внешнего мира и, покинув тело, полетел в сторону гор. Изучив позиции врага, он вернулся.
– Я готов приступить, – объявил предводитель мертвых и сам уловил нотки изумления в собственном голосе.
– А что стану делать я?
– Подожди немного. Мне ещё надо определить отряды, которые начнут наступление.
Средь глухой ночи, в то время, когда жизнь на земле замирает, армия нежитей пошла в атаку. Мертвецы двигались молча. Они шли не крупными соединениями, как раньше, а рассыпным строем, покрывая при этом весь склон. Попадание магических стрел теперь не грозило им тяжелыми потерями.
Первые десять тысяч были вооружены арбалетами и луками. Этриан приказал им вести стрельбу, не сближаясь с воинами Империи Ужаса.
– Пока все идет неплохо, – сказал он. – Сахманан, садись на своего дракона и отвлеки внимание тервола.
Через мгновение она уже мчалась к перевалу, впереди летело огненное копье.
«Настало время для копейщиков и метателей дротиков, – подумал Этриан. – И очередные десять тысяч вступили в бой».
Над горами полыхали зарницы. Это Сахманан и тервола обменивались огненными зарядами. Вспышки магического огня то и дело выхватывали из тьмы низкие облака. Этриан влез на своего дракона. Он заставлял чудовище подниматься все выше и выше до тех пор, пока его взору не открылось все поле битвы.